Только с тобой

Накормив детей, искупав, уложив, наконец, стать, родители вздохнули с облегчение и сами пошли ужинать.

— Нюра, что ты с нами делаешь? — воскликнула Лиза. К чаю были румяные ароматные ватрушки.

— Вот, что хорошо получается, то и готовлю, — смущено ответила она, довольная, что ее ватрушки произвели впечатление.

— Пойдем уже и мы, — напившись чаю, пожелав Нюре спокойной ночи, потащил жену за руку Владимир.

— Ну давай рассказывай, как там эти мальчишки в тебя влюблялись.

— Ну как? По очереди, — шутливо ответила Лиза. На прослушивание и беседу с каждым отводилось по часу. Многие знают только школьную программу немецкого. Сложно им будет. Начали, конечно с алфавита и произношения звуков. Думаю, что через месяц можно будет понять уже, кто из них захочет жениться на мне.

Владимир смотрел в упор.

— Шутница, но у меня преимущество, — потягиваясь, протянул он, — я могу любить тебя хоть каждый день.

— Покажи, — промурлыкала Лиза.

— Ну, сначала буду смотреть на твое красивое лицо, потом поцелую в алые сочные губки, потом,…тебе придется мне помогать, как и всегда. Мне стоит волноваться? — смотрел смущенно.

— Не болтай уже, — она, медленно садясь на него, застонала. — А ты говоришь конкурееенты, — прерывисто дыша, шептала она. А здесь он уже застонал от блаженства.

Маша работала на кафедре английского языка. Она поступила в аспирантуру при институте и вела одну лекцию в день.

— Родители отозвались, наконец, — сообщила она, зайдя к Лизе на кафедру.

— Правда? Как они? — взволновано спросила Лиза.

— Хорошо, слава богу, их не угнали в Германию и то хорошо.

— Маша, а как твой тот ухажер, что ты писала?

— Ой, не знаю, он на другой фронт попал.

— Ты с ним не поддерживаешь отношения? — допытывалась Лиза.

— Нет, он мне не ответил… Ладно, не хочу про это, раз разоткровенничалась и жалею, честно сказать.

— Маша, ты из нас троих была самая закрытая, ни эмоций наружу, ни чувств. Ты его полюбила? — не успокаивалась Лиза.

— Нееет. До конца войны ничего и ни с кем, а после войны и не с кем будет — их там столько убило, — и засмеялась грустно. — Володя тебя не ревнует? Тут эти мужички стоят в коридоре, ждут, когда ты пройдешь.

— Ну, может пара человек и ждет, не придумывай, — ответила Лиза.

— Если бы пара, побольше, будь аккуратна, не улыбайся никому. Улыбка — это уже надежда, а слово — уже знак к действию, — знающе посоветовала ей Маша. Лиза растеряно смотрела на нее.

— Кто бы подумал, что из Вас, Елизавета, такой модной и нежной девушки выйдет хороший педагог, — пригласив ее на беседу, говорила ректор Мария Кузьминична. Успеваемость у Вас лучшая на этом отделении. Через полгода будем отправлять на фронт первую группу. Не хотите взять еще и английскую группу, там просто беда с преподавателями.

У Лизы были окна между лекциями, и она не знала, где коротать время, домой было ездить далеко.

— Хорошо, — согласилась она и взяла себе еще пятнадцать добрых молодцев для подготовки в разведку. «И, правда, добрых», — заключила она, войдя в аудиторию. Сильные, здоровые, крепкие, молодые, уже все с высшим образованием и хорошо знающие английский язык — это учеба была для них, своего рода, стажировка перед отправкой на работу в Европу.

— Нам всем нужна жена? — спросил в конце лекции симпатичный студент.

— Думаю, да, — ответила Лиза, — связи на стороне запрещены.

— Ну, может начать искать жену прямо сейчас? — хихикнул другой.

— Жену ищите себе, какую угодно, но главное, думаю, она должна быть свободна и чуть-чуть глуповата, что бы не интересовалась, чем вы занимаетесь. И в полной тишине довольная собой пошла из аудитории.

Глава 27

Лиза, взволнованная, прибежала домой. Сегодня занятия окончили к обеду и всех распустили по домам. О чем говорить на лекциях 9 Мая 1945 года? Конечно о войне, о подвиге народа, о друзьях. В почтовом ящике лежало письмо от мачехи. «Не прошло и пяти лет»», — засмеялась она. Анна Петровна сообщала, что вышла замуж за директора хлебозавода и переехала с ним в Алма-Ата. Что-то писала о квартире и ценностях, но Лиза этого читать не стала, перевернула нервно лист. "Про Артема ни слова. Что за гадкая баба. Ведь он брат мне», — подумала раздраженно Лиза, бросила письмо в сумочку и побежала на свой этаж.

Это был главный вечер в их жизни. Взявшись за руки, они все вместе шли по Красной площади, казалось вся Москва собралась здесь сегодня, гремела духовая музыка, люди ликовали. Саша и Алочка прятались за родителями, потом и вовсе залезли на руки, уткнувшись личиками в одежду, искоса поглядывая за происходящим. Неожиданно вспыхнули прожектора — световые полосы из разных уголков Москвы, создав светящийся купол, вращающийся над Красной площадью. Салют гремел тысячами орудий, поднимаясь ввысь и разлетаясь светящимися огоньками, вырывая из груди шумные возгласы, крики «Ура!», «С Победой!».

После салюта в доме Черноглазовых собрались друзья, пели, плакали, поминали мертвых, воспевали живых. Разошлись за полночь. Нюра мыла посуду, Лиза вытирала и складывала в шкаф.