Только слушай

– Да, – вздохнула я, застегнула брюки, взяла со стола крем, что Николь не забыла забрать для меня из раздевалки, подвернула штанину и принялась густо намазывать лодыжку.

– Тейт…

– Я уже всё решила, – грустно усмехнулась я, взглянув на Николь. – Какой смысл? Я не собираюсь прыгать по сцене, тряся полуголой задницей. Я хотела играть, хотела петь, хотела доносить до людей свою музыку. Хотела, чтобы они каждое мгновение проживали со мной, чувствуя каждый звук… Но… – с досадой пожала плечами. – Мне здесь больше нечего делать.

– А Шейн?

Я сузила глаза:

– Почему ты о нём спрашиваешь?

Николь слегка смутилась и уткнула взгляд в стену.

Я резко выдохнула, вернула крем на столик и упёрла руки в бока:

– Ты смотрела его.

– Да, я смотрела видео! – громко заявила Николь, отшвырнула подушку в сторону, громко хлопнула себя по коленям и резко стихла. – Прости.

– Да ладно, было бы за что извиняться, – равнодушно бросила я и принялась прятать волосы под чёрную вязаную шапочку.

– Вы… вы… – Николь всё не решалась сказать, с задумчивым видом накручивая на палец длинный чёрный локон, – вы выглядели так…

– Как так?

– Ох, чёрт! – Николь спрыгнула с кровати и яростно всплеснула руками. – Да я чуть не разрыдалась, Тейт!!!

Я терпеливо вздохнула и снисходительно склонила голову набок:

– Говорю тебе: сделай тест.

– Это было так по-настоящему, Тейт!

– Это была чистая ложь. От и до!

Николь шумно и недовольно вздохнула, ещё какое-то время прожигала меня взглядом, затем пожала плечами и вернулась на мою кровать, поджав под себя ноги и печально вздохнула:

– Вы так хорошо смотрелись…

Я оторвалась от проверки содержимого рюкзака и строго поглядела на подругу:

– Эй, позволь напомнить, ты сейчас о Шейне говоришь! Об убийце моей гитары!

– Я знаю, Тейт! – воскликнула Николь. – И он по-прежнему самая большая задница этого мира!

– Вселенной!

– Вселенной! Но, Тейт… – Николь медленно замотала головой, глядя на меня искрящимися глазами, словно только что финальную серию мелодрамы посмотрела, и всё ещё от неё под впечатлением. – Его лицо… Тейт… В момент, когда ты оттолкнула его. Чёрт… Кто может так притворяться?!

– Шейн может.

– Хорошо, – Николь облизала губы и вперилась в меня суровым взглядом, – а как же я? Ты и меня бросаешь?!

С мягкой улыбкой взглянула на Николь:

– Ты ведь уже большая девочка, должна понимать всю сложность моей ситуации и всю её… бессмысленность.

– Я понимаю, Тейт! – воскликнула она с новой порцией слёз. – Но мы ведь будем видеться?

Обняла Николь за плечи:

– Конечно! Оставишь мне свой номер, и я обещаю звонить тебе каждый день… ну… как только куплю мобильный. А пока сможем переписываться в Интернете.

– Интернет, – состроила Николь кислую мину, – ты сейчас его главная звезда. Все фанаты переместились со стадиона к отелю. Видела бы ты, что там происходит!

– Могу представить, – тяжело вздохнула.

Николь выдержала паузу и шлёпнула меня по плечу:

– Какая же ты идиотка! По-тихому не могла уйти?!

Улыбнувшись, пожала плечами:

– Какой смысл сейчас об этом думать? Дело сделано. Последствия оставим на завтра.

– А что со штрафами за нарушение условий акта собираешься делать?

Я горько усмехнулась:

– Ну до конца жизни как-нибудь выплачу.

* * *

Николь вызвалась взять на себя охранника, оставленного за дверью на случай, если фанаты проберутся в отель (ну или в случае, если я решу нарушить условия акта), под видом того, что беременна, разболелся живот и ей срочно нужно попасть к гинекологу.

Даже не удивлюсь, если этот визит закончится приятным сюрпризом. Особенно для папы-генерала!

Обняла меня трижды, сунула в руку пятьдесят баков, хотя я и заверила, что деньги на билет у меня есть, ещё разок всплакнула, с громким стоном схватилась за живот и вышла за дверь.

Я не пошла к чёрному выходу, как должна была. Сперва просто обязана была попасть на крышу, потому что становиться законченной дрянью в глазах Калеба хотелось меньше всего на свете. Этот парень мне небезразличен. И этот парень был слишком добр ко мне.

Напрасно.

С момента нашей последней встречи прошло почти два часа…

– Сколько ты уже здесь? – спросила я, глядя на его широкую спину в слепой от камер зоне.

Калеб обернулся не сразу: медленно выдохнул (будто с облегчением), опустив вниз голову, и также медленно повернулся ко мне.

Сложно было понять эмоции на его лице. Сложно было просто смотреть на его лицо. Он выглядел так, будто и ожидал увидеть меня с рюкзаком за плечами – я ничуть не удивила его этим. В светлых глазах не было блеска, но и разочарования не было. Не было злости, как и обиды не было. Калеб был просто спокоен, как бушующий океан, который только что стал удивительно мирным.

Мы просто смотрели друг другу в глаза, не говоря ни слова. Не делая ни шага навстречу, хоть и разделяло нас не более метра. Тёмные волосы, потеряв укладку, рваными прядями разлетались в стороны. Ветер трепал густую шевелюру, то бросая на глаза, то отбрасывая к затылку. Одежда на нём была та же, что и на стадионе: чёрная куртка, красная футболка, тёмные джинсы с рваными коленями…