Только теннис

Мне кажется, что к концу девяностых уже что-то наладилось, я все чаще и чаще встречаю людей, настроенных на нормальную жизнь. Но похоже, что мое поколение немножко напугано, и в нем нет первоначальной бодрости. Попав в Москву после августа 1998 года, я увидела общее замешательство. Негаснущий патриотизм, который бурлил в Ане, сейчас немного приостыл, так как на телевидении, как я понимаю, нелегкие времена. Впрочем, все, кого я видела в те дни, застыли. Все в ожидании, но, впрочем, ожидание совсем не то, которое я наблюдала в 1989-м или в 1991-1992-м, оно другого характера. Там обстоятельства выглядели так: куда деваться? У меня в московской квартире висит картина, которую я купила в 1989 году. Не могу сказать, что это значительное произведение искусства, но русский пейзаж, изображенный на картине, связывает ее для меня со знаменитым грузинским фильмом "Покаяние", где говорилось, что любая дорога должна вести к храму... На моей картине русская, подмосковная серая деревушка. А в конце дороги - церковь. И наверху, над ее куполом, пробился маленький луч солнца. Я не случайно купила эту картину. Она созвучна времени: немножко солнца уже пробилось, но все-таки мрачности пока еще много. Я пишу эти строки в 1999-м, десять лет моей картине, а ощущение, что "деревушка" изменилась только чуть-чуть. Один кирпичный дом появился на ее улице, второй... Но облака все еще серые.

АЛЕКСАНДР МЕТРЕВЕЛИ

"...Алик выиграл гейм и выиграл свой последний матч". Так я закончила свои воспоминания о Метревели десятилетней давности. Теперь я знаю, что та победа была последней его большой победой в жизни.

Сейчас уже можно сказать, что потенциал Алика раскрылся полностью только в теннисе. В жизни после тенниса Алик прежнего успеха повторить не смог. Казалось бы, начиналась новая пора, существовала крепкая база, я не сомневалась, что у него должно сложиться все удачно. Но как часто бывает в реальной жизни: нужно суметь сделать несколько правильных шагов. А один неправильный может сразу тебя увести далеко от успеха. Все, как в теннисе, когда один-единственный мяч в двухчасовом матче решает - победа или поражение. Мне кажется, что везение, которое Алик сполна использовал в спортивной карьере, там же и кончилось. Почему я думаю, что фортуна покинула его? Потому что Метревели, закончив выступать, чуть ли не каждый год создавал что-то новое, увлекался какой-то идеей, полностью отдаваясь ей, а она, как правило, ничего не приносила. Вот уже десять лет, как мы живем в Англии. И за это время то огромное количество проектов, которые Алик начинал, в общем-то получались, но получались как бы до половины, ни разу до конца. Того настоящего масштаба, которого, как мне кажется, он заслуживает, ему так и не удалось достичь.

Я могу и желаю ошибиться, потому что Метревели еще активный человек, у него еще есть время, он еще может многого добиться. То, что он сейчас помогает, и ощутимо помогает, узбекскому теннису, достойное занятие. Но, мне кажется, с куда большим увлечением он ведет репортажи по НТВ. Я не сомневаюсь, что профессия комментатора - его любимое дело, которому он отдается полностью. В 1998 году, когда мы с ним работали на первенстве Франции, случилось, что он один вел репортаж пять часов. Шел мужской матч, мы с Аней ушли из комментаторской, а мужские встречи проходят и за час двадцать минут, и за пять часов. Получилось пять, если не больше, Алик измучился невероятно, но когда мы вернулись, то увидели и огромную физическую усталость, но и такое же моральное удовлетворение.

Точно так же в пятисетовом матче он отдавал все и выигрывал. И здесь, в Париже, он "играл" до конца, наслаждаясь, как мне кажется, этим. Но в жизни есть и быт, и нередко для того, чтобы сделать ее комфортной, приходится заниматься вещами, не приносящими радости. И я живу так же. И, наверное, на этом этапе судьба сложилась у нас одинаково.

Если я занимаюсь на корте со своей подругой и ровесницей Лолочкой, помогаю овладеть подачей, которая ей трудно дается, я все равно буду загораться, все равно придет азарт добиться своего, потому что я люблю теннис и люблю людей, которые играют в теннис. Но когда вечером приходишь домой, то думаешь: "Боже мой, на что потрачено время?" Наверное, я бы чувствовала большее удовлетворение, если бы сказала: "Вчера я Хингис удар справа подправила". Наверное, Алик точно так же, когда выходит на площадку, чтобы провести занятия с молодыми теннисистами из Узбекистана (как и я, когда выхожу на нее со своими девчушками из Англии), увлекается и не жалеет себя. Но не удивлюсь, если он точно так же, как и я, потом думает: "Черт побери, что же я делаю, вместо того чтобы подправить удар слева игроку первой десятки?" У нас, у чемпионов, амбиции никуда не делись, они вместе с молодостью не проходят, этим мы с Метревели похожи. Закончив играть, но работая тренером сборной СССР, я не ощущала себя "за бортом" - за мной, как и раньше, стояла великая страна, я боролась за ее честь.