Только теннис

Хотя мы с Метревели и были партнерами, но иногда во мне поднималось возмущение вечной несправедливостью: "Ну почему Метревели опять все самое лучшее?" Перед поездкой в США Алик добился (как ему в те времена удалось, никто не знает), чтобы на турнир с ним поехала его жена. Американская федерация, которая нас пригласила на "Ю.С. опен", оплачивала нам не только жилье, но и дорогу, и питание. Дома каждого из нас на всю поездку снабдили семнадцатью с половиной долларами (!). Как-то Алика спросили журналисты, которые там все знают, что он будет делать, когда захочет пойти в кино с женой или выпить кока-колу. Алик прямо ответил, что в кино пойти не захочет, тем более пить кока-колу. Но в этой поездке я взяла маленький реванш.

Нас везли из аэропорта на трех машинах. Сперва мы подъехали к какому-то дому с колоннами. Выясняется, что здесь будет жить Метревели с женой. "А меня сейчас запихнут черт знает куда!" - подумала я с завистью. Подъезжаем к "нашему" дому. "Конечно, Алику всегда везет. У меня дом всего в один этаж и нет колонн". Входим - наш руководитель А.М.Пегов, Володя Коротков и мы с Мариной - и оказываемся сразу на третьем этаже. Дом стоит над обрывом. А когда я вошла в гостиную, то поняла, что нам повезло больше, - через окно я увидела пруд, а в нем плавали лебеди.

Нас пригласили на завтрак и спросили, что мы хотим? Я, к тому времени уже неплохо зная английский и выпендриваясь перед командой, которая скромно просила "милк", заказала "блюберри". И мне выложили в миску чернику огромных размеров, чуть ли не в сливу. Володя Коротков спросил: "Морозова, тебе не кажется, что для тебя это многовато?" Столовая, где нас кормили, оказалась метров в шестьдесят, да еще с окном во всю стену. Все, начиная с салфеток и кончая рисунком на обоях, было выдержано в одних, видимо, любимых тонах хозяйки. Перед столовой устроен плавательный бассейн с подсветкой. Бассейн у Алика отсутствовал, он приезжал поплавать к нам.

Если бы мы с Мариной забыли все свои вещи в Москве, то в нашей комнате, затянутой в розовое, нашли бы все необходимое. Рубашки, носочки, купальники, шампуни, духи. Правда, от страха мы ничего не трогали. Нет, не зря нам подсунули такую роскошь, думала я, организаторы, должно быть, старались вызвать у нас моральный шок.

Сам стадион Форест-Хилл не оказался для меня большой неожиданностью. Я давно изучила его по картинкам в теннисных журналах и книжках. Когда я впервые на него попала и увидела небольшой деревянный домик с высокой черепичной крышей, с чашей трибун вдалеке, у меня возникло ощущение, что я здесь уже была. Позже, играя на центральном корте Форест-Хилл, я не ощущала того уюта, что существовал на Уимблдоне. На кортах росла плохая трава, над ними все время пролетали самолеты. Чаша трибун подкова, внутри нее три корта, их использовали поочередно. Форест-Хилл - единственный стадион, где на разминку отводили всего лишь пятнадцать-двадцать минут перед матчем. Тренировались в разных клубах под Нью-Йорком, где была трава, только не на стадионе. Вся прелесть Форест-Хилл для меня сводилась к старинному домику под черепицей - "Клаб-хаус". Хозяйки клуба заботливые женщины, делали вкусный чай, приносили пирожки и пирожные.

В 1971 году наш матч с Крис Эверт был признан лучшим на первенстве США. Тогда впервые ввели буллиты при совершенно сумасшедших правилах: принимающий указывал, в какой квадрат бить подачу, победить можно было и с разницей в одно очко. Крис выиграла у меня по буллитам 5:3. Тогда ей было восемнадцать лет, мне двадцать два. Именно в тот год великая Буэно предложила мне играть с ней пару.

Надо сказать, что тогда уровень "Ю.С. опен" по квалификации игроков был ниже уровня Уимблдона. Связано это прежде всего с тем, что слишком далекая дорога и не все сильнейшие приезжали на турнир. Оттого и первые два круга на "Ю.С. опен" обычно давались легко. Приезжало много австралийцев, которые любили траву, и мало европейцев, которые траву не любили. Я выступала на первенстве США всегда довольно удачно, но играть там тяжело. Влажность в Нью-Йорке большая, жара какая-то липкая, дышать трудно. Турнир проходит в последнюю неделю августа и первую неделю сентября. Всегда раздражала дорога на стадион с непредсказуемыми пробками и самолеты, летающие над головой. Позже первенство США тоже проходило не в суперусловиях, но все же по-другому.

Что же произошло с Форест-Хилл? Трава на нем с каждым годом все ухудшалась и ухудшалась. Потом появилась Крис Эверт, которая предпочитала играть на земле, возможно ради нее американцы решили стадион переделать. Они оставили совсем немного травяных кортов, а остальные заменили на земляные площадки с синтетической крошкой. Корты получились хорошие, но американцы-мужчины ничего не могли и на них выиграть. Как-то испанец Орантес просто "разорвал" Коннорса в финале. Правда, Эверт выходила победительницей, но престиж любой страны в теннисе определяется по игре мужчин.