Только твоя

Его издевательский тон поразил Корделию в самое сердце. Сбитая с толку тем, что только что произошло, сгорая от стыда и досадуя на свое предательски податливое тело, она, уже ни о чем не думая, замахнулась, но Гвидо молниеносно перехватил ее руку, железной хваткой сжав запястье.

— Такого рода игры меня не возбуждают, — сухо предупредил он.

Корделия резко отвернулась.

Какой стыд! — думала девушка. Я ответила на его поцелуй и тем самым выдала себя с головой! Он понял, как я хочу его.

— Только не говори маме, — пробормотала она.

— Это единственная твоя черта, которой я восхищаюсь, — тихо сказал Гвидо.

— Что? — оторопела девушка.

— Мне нравится твое отношение к матери. Ты бережешь ее и готова даже скрывать, какая ты на самом деле.

Он накинул ей на плечи жакет.

— Ты не можешь хотеть жениться на мне... — тихо сказала она.

— Почему? — возразил он. — Я получаю империю Кастильоне, а также сына и наследника; Джакомо — правнука, утешение на старости лет, которое он определенно заслуживает. К тому же, поскольку это сделка, а не брачный союз, я вправе требовать от жены, чтобы она вела себя правильно и никогда не задавала лишних вопросов — например, куда я иду или что делаю, — лениво перечислял Гвидо. — Многие мужчины могут мне позавидовать. А если учесть, что невеста сама принесла мне себя на блюдечке...

— Я тебя ненавижу, — прошептала Корделия, вложив в эти слова всю переполнявшую ее горечь. — И никогда не выйду за тебя замуж! Слышишь?

— Ладно, хватит уже меня дурачить, Корделия, — устало вздохнул Гвидо.

— Что ты делаешь? — спросила она, когда он взял ее за руку.

— Надеваю тебе обручальное кольцо, — спокойно ответил он. — Конечно, это уже не фамильная драгоценность, которую ты швырнула мне десять лет назад, потому что ты больше не заслуживаешь того, чтобы носить такие.

Онемев, девушка уставилась на бриллиант, красовавшийся на ее безымянном пальце.

— Ты вряд ли способна это оценить, но вот твоей матери будет приятно, — добавил Гвидо и, выведя из кабинета, повел ее к лифту.

— Ты не можешь так поступать со мной! — из последних сил запротестовала Корделия.

— Гильельмо ждет внизу, на стоянке. Он отвезет тебя домой. Постарайся заснуть. Увидимся завтра.

Он заметил, что жакет, того и гляди, свалится с ее плеч, и поправил его, а потом нажал кнопку на панели лифта.

Двери закрылись, и Корделия без сил прислонилась к стенке кабины. Ей не хватало воздуха, раскалывалась голова. Она устала так, как никогда раньше.

Гильельмо, увидев ее измученное лицо, тактично отвел взгляд, и девушке невольно вспомнилось его предупреждение о том, что она будет съедена заживо.

Она тогда не поверила ему, потому что и представить себе не могла, что Гвидо Доминциани выдвинет такие условия...

Теперь обратного пути нет, думала Корделия, следуя за Гильельмо к лимузину. И все-таки она отказывалась поверить в то, что Гвидо выполнит свои угрозы.

Утром девушка проснулась с тяжелой головой.

Когда накануне она приехала домой, мать уже спала. Корделия же уснула только на рассвете, всю ночь терзаясь в поисках выхода из создавшейся ситуации. Увы, она пришла к неутешительному выводу — ей оставалось только набраться мужества и разоблачить Гвидо.

Господи, почему я не сказала ему, что у мамы слабое сердце?! — ругала себя девушка. Ведь как бы плохо Гвидо ни относился ко мне, он не стал бы рисковать здоровьем немолодой и очень больной женщины.

Она села в постели, двумя руками откинув назад тяжелую копну темно-рыжих волос, спадавших до поясницы, и вспомнила, как мать расчесывала их, когда она была маленькой.

Однако тут же перед глазами Корделии встала другая картина — Гвидо, который кончиками пальцев касается ее блестящих прядей, приговаривая: “Я люблю твои волосы...”

Тогда, десять лет назад, ею руководили горечь отчаяния и безумное желание наказать жениха и она не защищалась от обвинения в измене Гвидо с Умберто Парини. Даже тогда, когда Корделии стало понятно, что ее подставили и предали все, она предпочла сохранить репутацию распутницы, нежели рассказать, как все было на самом деле.

Тряпка, трусиха, дура! Вот что ты представляла собой тогда! — с горечью сказала себе девушка. Ты была лишь средством для достижения цели, потому что Гвидо и его отец мечтали завладеть империей Кастильоне. Все было продумано задолго до того, как ты впервые ступила на итальянскую землю.

Ей не хотелось ворошить прошлое, но смятение чувств, виновником которого был Гвидо, освободило из-под спуда забвения воспоминание об их первой встрече на вилле дедушки...

Гвидо в кремовых шортах и черной футболке стоял у бассейна со стаканом в руке, и, хотя на вилле Джакомо Кастильоне было, по крайней мере, еще с десяток молодых людей, застенчивая девушка видела только его. Он смеялся какой-то шутке, и его золотистые глаза вспыхивали на солнце, а когда Корделия появилась на пороге дома, задержал на ней взгляд, который она неправильно растолковала.

Теперь девушка понимала, что, скорее всего, Гвидо подумал тогда, что в жизни эта девица еще заурядней, чем на фотографиях. А тогда она замерла перед ним, словно кролик перед удавом.