Только ты

Крис. Точно. Парень из очереди за пивом. Он милый, веселый... но он не Дилан. Боже, что со мной случилось? Почему мне не могут нравиться хорошие, свободные парни из братства?

— Мне пора домой, — сказала я, стараясь придать своему голосу приемлемый уровень спокойствия, но, похоже, со своей задачей я абсолютно не справилась.

— Тесс, что случилось? — сузив сглаза, спросила Элейн и последовала за мной. — Ты хорошо себя чувствуешь? Что ты пила?

— Тесс! — Это был Дилан. — Подожди.

Элейн перевела взгляд с меня на Дилана.

— Что происходит?

Я зажмурилась. Это какой-то кошмар.

— Тесс в порядке, — ответил Дилан Элейн. — Я провожу ее до машины.

— Нет, — произнесла я. Если бы он пошел вместе со мной к моей машине, в конечном итоге мы оказались бы на ее капоте. — Я в порядке. Я просто хочу вернуться домой.

— Давай я пойду с тобой, — тут же предложила Элейн. — Уже поздно, и я не уверена, что ты…

— Я разберусь с этим, — перебил ее Дилан. — Она в порядке.

— Отвали, Кингсли, — огрызнулась девушка. — Двадцать минут назад с ней всё было в порядке, а теперь она выглядит так, словно сейчас расплачется.

Я сделала глубокий вдох и посмотрела на них суровым взглядом.

— Я в порядке. И не нуждаюсь в чьем-либо сопровождении. Я всего лишь хочу вернуться домой, — проговорила я и взглянула на Элейн. — Не волнуйся за меня. Я сделала два глотка пива. Никто не подсовывал мне рогипнол. — Повернувшись к Дилану, я обратилась уже к нему: — Не надо. Просто... не надо.

С потрясенным выражением на лице парень лишь коротко кивнул. Я почти сдалась. Но удержалась. Развернувшись на своих идиотских сексуальных высоченных сапогах, я пошла прочь.

Я не такая.

Глава 16

Только на полдороги к дому моё сердце прекратило учащенно биться, а тошнотворное чувство в животе стихло, лишь когда я оказалась в душе. Прижимая ладони к кафельным плиткам душевой кабинки, я сделала несколько глубоких вдохов.

Мы чуть не совершили это. И я не имела ни малейшего представления, как такое могло произойти.

В детстве, особенно когда стала старше и поняла, что скрывается за правдой моего рождения, я часто задавалась вопросом, о чем думала моя мать. В какой именно момент в начале ее отношений с отцом она решила: «Мне плевать на то, что он женат и взял на себя обязательство перед Богом и людьми за другую женщину. Я все равно буду раздеваться перед ним и заниматься сексом»? Полагаю, в ее жизни должен был наступить момент, когда ей пришлось принять решение, взглянув на гигантскую красную кнопку с надписями «ДА»/«НЕТ», и выбрать.

Но вернемся к событиям, случившемся в том шкафу. Мы разговаривали, а затем занялись… кое-какими вещами, и мне трудно сказать, когда мы закончили одно и приступили к другому.

К счастью, я приняла решение, прежде чем всё приобрело катастрофический характер. Я ушла. Сбежала, если уж быть абсолютно честной. Мне пришлось так поступить. Не покинь я Дилана в ту же секунду, точно бы сдалась. Нажала бы на гигантскую мигающую кнопку с надписью «ДА» и превратилась в одну из тех девок. Ту самую, которая спит с парнем своей больной сестры.

На меня накатил очередной приступ тошноты.

Что такого было в Дилане? Его увлеченность? Не связано ли это с тем, каким человеком я была — девушкой, предпочитающей несвободных парней? Была бы моя увлеченность Диланом такой же сильной, если бы он ни с кем не встречался? В Корнелле он был свободен, и я смогла с ним расстаться. Что же изменилось? Почему сейчас я не могу так поступить?

Я вышла из душа, вытерлась и почистила зубы. После того, как мои волосы достаточно высохли, и с них перестала капать вода, я переоделась в старую шелковую пижаму мамы. На протяжении многих лет отец покупал ей множество сексуальных пеньюаров, но, кажется, убранные в нижней части ее нижнего бельевого шкафа они лишь собирали пыль. Я никогда не видела, чтобы мама надевала нечто подобное, за исключением свободных шелковых брюк и такого же топа. Порой это были даже пестрые маечки в стиле кимоно с вышитыми драконами и пальмовыми листьями. Сейчас я выбрала обыкновенный топ голубого цвета. Прикосновение ткани к разгоряченной коже отозвалось мурашками по моему телу, создавая прохладные и успокаивающие ощущения и вызывая чувственный восторг, не имеющий ничего общего с сексом.

Теперь я понимаю мамину любовь к этим пижамам.

Время перевалило только за полдвенадцатого, но, тем не менее, я забралась в постель. Мама уже отправилась к себе в комнату, и хотя я видела мерцающий свет телевизора, проникающий сквозь щель под дверью, решила не беспокоить ее. Да и что я могла ей сказать?