Только ты

У костра еще кто-то есть. Тот, кто поддерживает огонь и беседу, но нет Стаса. Ушел, понимаю я. Все-таки ушел. Тяжело выдохнув в ночь, собираюсь задернуть полог, когда вздрагиваю от вида темной фигуры, привалившейся к стволу осины в трех шагах от меня. Совсем не там, где все еще продолжается ночная жизнь.

– Не пугайся, Эльф, это я, – спокойно и чуть слышно.

– Стас? Но… ты не можешь здесь сидеть всю ночь.

– Почему? – удивляется он, не глядя в мою сторону. – Очень даже могу.

– Нет, не можешь.

– Настя, – парень отпускает тихий смешок, – и когда ты стала такой упрямицей? Иди спать, со мной ничего не случится.

– Со мной тоже, – возражаю я. – Здесь много твоих друзей, не может быть, чтобы тебе негде было переночевать.

– Так и есть.

– И? – осторожно спрашиваю, все дальше высовывая нос.

– Спокойной ночи, Эльф. Спи, я останусь.

Легко сказать. Стас давно не мальчишка и вправе сам решать, где и с кем ему проводить эту самую ночь. Я повторяю это себе много раз, скрывшись в палатке, но уснуть все равно не получается.

Я набрасываю кофту и выхожу. Сажусь рядом с ним на обломок сухого ствола, запахивая ее на груди. Звук в лесу стоит неповторимый. В отдалении слышны голоса неугомонных студентов, стрекот сверчков, кваканье лягушек в реке…

– А Дашки все нет, – получается сказать тоскливо и как-то обреченно. – Как думаешь, у них с Петькой все хорошо?

– Иди сюда, – Стас вдруг притягивает меня к себе, укрывая курткой. – Замерзнешь. Я думаю: они сами во всем разберутся.

И все. И снова тишина, в который мы сидим бок о бок, и я вновь боюсь дышать. Даже на мотоцикле я не была к нему ближе.

– Нет, лучше так. От земли тоже холодно, – он поднимает меня, усаживая к себе на колени. – Извини, не сдержался, но тебе так точно будет теплее, а мне легче.

– Или не легче, – горько смеется, уткнувшись носом в мою шею. Осторожно опускает ладонь под курткой на спину. Забирается пальцами выше. – Эльф, я от тебя схожу с ума. Всегда сходил. Когда ты так близко, не могу не трогать. Я отпущу тебя спать, только скажи. У тебя есть власть надо мной, я хочу, чтобы ты об этом знала.

Я поднимаю подбородок, отводя голову. Открываю шею для его раскрытых губ. Да, у него тоже есть власть надо мной, и сейчас, на его коленях, я чувствую себя бесправной.

– Как у тебя бьется сердце… – горячая рука обжигает кожу. Пробравшись под кофту, ложится под грудь, осторожно пробуя ее тяжесть.

– Стас…

– Настя…

Мне стоит лишь повернуть голову, и его губы тотчас же находят мои. Накрывают их бережно, в томительной ласке покусывая и приручая. Жадным напором делая послушными и отзывчивыми. Живыми.

Как же я буду жить без них? Зная, что они целуют многих? Неужели Арно прав и мне никогда не стать счастливой? Как я могла переоценить свои силы?

– Почему?.. Почему ты не искал меня? – это говорю не я, а что-то во мне. Глубоко скрытое, потаенное. То, что болит много лет и вот наконец прорывается наружу. – Зачем любил других?

– Я не мог. Не мог, Настя.

Это невероятно тяжело, но я отталкиваю его. С трудом отрываюсь от губ. Снова целую их – уже мягкие, податливые… дернувшиеся навстречу, чтобы запомнить моими. Запомнить, что пусть на короткое мгновение, но они принадлежали мне.

Я отпускаю Стаса и встаю. Говорю, не сумев сдержать горечи, отравившей слова:

– Значит, не любил. А теперь я тебе не верю.

Утро для нас с Дашкой наступает поздно. Мы обе просыпаемся трудно и долго лежим, глядя в единственное в палатке окошко, разбираясь с собственными мыслями. День погожий и солнечный, в лесу шумно… наверняка для многих студентов сегодня праздник продолжится, но не для нас.

– Настя? – негромко зовет Дашка, и я откликаюсь:

– Да?

– Ты точно не хочешь остаться? – спрашивает, словно знает, о чем я думаю.

– Нет. Мне здесь делать нечего. А ты?

– И мне нечего. Поехали, Матвеева. Хорошо, что у нас свои колеса и никого просить не нужно.

– А как же Петька?

И подруга коротко вздыхает:

– А Петька не придет.

Мы идем к реке, завтракаем в компании соседок и убираем палатку. Я на секунду оглядываюсь, когда слышу за спиной разговор незнакомых парней, которые проходят в нескольких шагах от нашей полянки:

– Ты слышал: компания Серого свалила. Еще рано утром. Потапенко сказал, что ночью была драка. Наши видели.

– Слышал. Если хочешь знать мое мнение, то Воропаев сам нарвался. Лично мне он никогда не нравился…

Меня останавливает Дашка. Я даже не заметила, как шагнула следом за парнями, выискивая взглядом знакомую фигуру. Твердо берет за руку, удерживая на месте.

– Поехали домой, Настя. В конце концов, мужики на то и мужики, чтобы самим во всем разобраться. А нам не помешает разобраться в себе.

Она права. Не знаю, слышала ли Кузнецова о нашем со Стасом поцелуе и ссоре между парнями на берегу (я уснула под утро и не застала ее возвращения), но подруга не кажется удивленной. Скорее озадаченной и грустной. И спокойной. Даже странно. Засыпая, я так надеялась, что у них с Петькой все получится.