Только ты

Француз спокойно располагается рядом, влезает на стул и протягивает руку Бамперу, а следом бармену.

– Хэй, парни! – белозубо улыбается, словно старым приятелям. – Привет из Парижа! Я друг Крейзи – Арно. Как дела?

Вот и проси человека заткнуться…

Я достаю из бумажника купюру и кладу на стол перед барменом.

– Костян, сделай этому смертнику чего покрепче. Лучше водки. Двойную. И закусить, иначе я ему без анестезии экран выключу.

– Понял!

– Ноу-ноу! Только с тобой! – дураков нет, и блондин тычет меня кулаком в плечо, продолжая смело испытывать судьбу. – Давай, Крейзи, махнем на брудершафт! Классный вечер! Эти парни – твои друзья? Угощай всех! Ты обещал быть щедрым.

– Крейзи? – на лице Рыжего застывает кривой оскал. – Это что за кент с тобой, Фрол? У него ужасный английский.

Простой вопрос, но так сразу и не ответишь.

– Да так, по дороге подобрал. Беженец из Франции, ездит автостопом. Не обращай внимания, кажется, этот бездомный с придурью.

Взгляд Рыжего ложится на дорогие часы Бонне, а улыбка расползается шире. Но это не его дело, и он лишь пожимает плечами.

– Зачем ко мне притащил?

– А куда его? Выпить с дороги для человека святое. А я давно болезным не подавал, вот и решил раскошелиться.

И уже хмуро в лицо прислушивающегося к разговору француза:

– Я за рулем, Бонне. Пей один или иди на хрен! Впрочем, – кусаю губы, поворачиваясь к парню, позволяя себе улыбнуться пришедшей в голову мысли. – Слушай, а может, девочек угостим? Это клуб, долго искать не придется. Ну так как, приятель?

В этот момент я сам не знаю, на что надеюсь, но хитрые глаза Бонне сбегаются в щелки.

– Решил подставить меня, да, чувак? – ухмыляется блондин. – Не выйдет. Ты мне больше нравишься. И мне плевать, кто за рулем – ты или я, один пить не стану. Вернусь к крошке Белль. Такси вызвать не проблема, а твой адрес я запомнил. Ну так что, красавчик Крейзи, – протягивает руку, чтобы хлопнуть меня с вызовом по плечу, – попробуешь Арно остановить?

Я так и застываю, чувствуя, как холодеет спина. Не станет, смотрит уверенно в глаза, а я не могу поверить: за кого он меня принимает? Ведь прекрасно все понял и даже предупреждение услышал. С Воропаевым решить вопрос оказалось куда легче.

Не помню, как стаскиваю его за грудки со стула и прижимаю к стойке. Толкаю, вдавливая в нее, заглядывая в расширившиеся глаза.

– Только попробуй сунуться к Эльфу, чертов Бонне, и я тебя убью! Клянусь! Здесь нет никого, кто бы смог мне помешать. Если хочешь вернуться целым, не советую испытывать мое терпение. Оно давно кончилось, ясно?! Еще до того, как ты появился в нашем доме!

– Тшш! Остынь, Фрол. Остынь! Не пугай народ.

Бампер. Подошел незаметно, опустил руку на плечо, похлопал по груди, отводя от зарвавшегося гостя.

– Лучше скажи, а не тот ли это француз, сообщение которого я на днях для тебя переводил?

Я молчу, и он понимает все сам.

– Ясно. А я в толк взять не могу: чего ты приехал как с цепи сорванный? Но «Крейзи» – это точно про него, приятель! – смеясь, замечает блондину на хорошем английском. – У тебя отличное чувство юмора! – поднимает вверх большой палец. – В отличие от моего друга. И это, Арно, скорее не комплимент, а мой тебе совет поубавить прыть и не нарываться.

Он обращается к парню на его родном языке, и тот удивленно кивает, оживляясь. Что-то отвечает, жестикулирует, продолжая с интересом смотреть на меня. Спрашивает сам…

Рыжий вдруг начинает ржать как конь.

– Ну, нет, приятель. Об этом даже я не заикнусь, не проси, – переходит на английский. – Стас у нас несговорчивый малый. Вот разве что после двойной. Но здесь уж как тебе повезет, не обессудь.

Костян всегда умел чувствовать момент, вот и сейчас, пока я с подозрением пялюсь на отсмеивающегося друга, выставляет на стойку бокалы и бросает в них лед.

– Я тебя правильно понял, Витек? Предлагаешь мировую? – спрашивает у Бампера, и тот согласно кивает.

– Да, Костя. Этим двоим лучше выдохнуть, так что давай всем двойную водки, а там поглядим, куда вырулить. Фрол угощает!..

…Илюха давно ушел. Его Воробышек недавно родила, и другу не до нас. Француз на танцполе выписывает кренделя под всеобщие восторги толпы, без конца машет нам рукой, а я смотрю на Бампера и чувствую, что разучился понимать намеки.

– Она тебе сказала, что этот крендель ей только друг?

– Ну, сказала. А еще – что снимали квартиру. Два лета, мать твою!

– Но не факт, что были вместе!

– Да ты посмотри на него, Рыжий! Смазливая харя! Трясет задницей, как девка, Барышников недоделанный. Да мужиков за такой шпагат стрелять надо! Раздавит же об пол хозяйство! Вот и перед ней тоже.

– Ты же сказал, что француз перед тобой голыми яйцами тряс.

– Тряс! Я ему дважды чуть по морде не съездил, еле сдержался, а он пристал пиявкой…

– Во-от, правильно мыслишь! И?

– Что «и»?

– Он тебе сказал, что ты его зацепил?

– Допустим.

– Попросил как человека сфотографироваться на память, а ты что?

– Сказал, пусть валит к себе во Францию, в музей мадам Тюссо, и фотографируется с кем хочет. А я ему не Шварц и не Брюс с каждым встречным в камеру скалиться. Облезет.

– Гревен.

– Что?