Только ты

Он любит меня. Говорит, что любит. Мне спокойно с ним, но каждый раз, когда он целует меня, я думаю о тебе. Всегда думаю о тебе и мучаюсь, что это неправильно. Он не отпускал, но я уехала. Не могла так больше. Возле него, рядом с ним не могла. Такая любовь душит, обязывает. Егор всегда был для меня только другом. Только. Он хороший человек, и я столько раз пыталась ему объяснить. Не понимала, что, в сущности, ему все равно…

– Я бы тоже не отпустил тебя.

– Ты меня уже отпустил.

– Я не хотел, чтобы тебе было больно. Мне казалось – без меня ты будешь счастлива.

Я поднимаю голову и взглядываю в серые глаза.

– А он? Он хочет?..

Стас молчит, и я понимаю, что должна решить сама. Как и проговорить все честно для нас двоих, раз уж начала.

– Ты сказал – тебе все равно, что было у меня в прошлом. С кем я была. Егор – часть моего прошлого, и мне тоже этого не изменить. Завтра будет завтра. А сегодня хочу, чтобы ты знал – я хочу быть с тобой. В этот город я вернулась к тебе.

Я больше не чувствую волнения. Наоборот, странное спокойствие, как будто все, наконец, встало на свои места и я действительно очутилась дома. Но тело продрогло под дождем, мокрое платье прилипло к коже… Я оставляю цветы и иду в ванную комнату. Включаю свет, не притворяя за собой дверь. Я уже закрыла дверь спальни, отрезав нас со Стасом от всего мира – больше мне от него скрывать нечего.

Тушь потекла, волосы облепили щеки, упали тяжелыми прядями на спину и грудь. Девушка в зеркале кажется незнакомкой, и я грустно ей улыбаюсь. Интересно, это зеркало помнит меня? Когда-то я смотрелась в него и казалась себе такой юной. Худенькой и несчастной, ненавистной сводному брату сестрой.

Мокрое платье настолько прилипло к телу, а руки замерзли, что мне не сразу удается его снять. А белье все равно насквозь промокло.

В ванной появилась большая душевая кабина. Надо же, как раз под стать хозяину спальни. Надеюсь, она согреет меня.

Я становлюсь под душ – как много воды на сегодня. Но сейчас это горячие струи, и они приятно обжигают продрогшее тело. Я закрываю глаза и позволяю этим струям омывать меня. Дотянувшись рукой до бутылочки с шампунем, вспениваю его на волосах, желая смыть с них жесткую злость ливня. Умываю лицо… Он пахнет морозной хвоей, чем-то мятным, с нотками цитруса, и мягко стекает пеной по моему озябшему телу.

Руки Стаса тоже на моей коже. Они ловят мыльную пену, касаются спины, плеч… я поднимаю волосы, чтобы ласковые пальцы легли на шею, усмиряя забившийся пульс. Спустившись ниже, погладили лопатки.

– Сними, тебе нужно будет обсохнуть, – он расстегивает и снимает с меня бюстгальтер. Говорит с печальным упреком, стягивая его с плеч: – Настя, ну зачем ты пошла под дождь? Я уж думал, ты мне пригрезилась.

– Я боялась услышать, как оглушительно захлопнется за тобой дверь. Мне показалось, что если это случится – я умру.

Его руки обвивают талию. Притягивают к нему ближе, окончательно вырывая из-под теплых струй.

– Не говори так! Ты знаешь, что я не откажусь от тебя. Мне нужно было принять новость и решить, в какой пещере закрыть моего Эльфа, чтобы не дать ему совершить ошибку.

– Нет, не знаю.

– Знаешь.

Я выключаю воду и поворачиваюсь к Стасу. Наш поцелуй выходит долгим и пьяным, как летняя встреча. Щекочет губы невысказанным признанием. Он неожиданно дышит такой свободой, что, кажется, я теряю голову, отдаваясь ему…

– Настя, – горячее в губы, – если это случится в душе – я себе не прощу. Ты и так насквозь замерзла и промокла, чтобы выдержать меня на кафеле. Ради бога, останови!

– Подожди, – я упираюсь на частом дыхании ладонью в крепкое плечо и протягиваю руку за полотенцем. – Но обещай мне…

Это смело, знаю, но там, где мы – больше нет места скованности и стеснению. Я пришла к нему, чтобы жить и быть собой. И сейчас улыбаюсь, глядя в красивое лицо, и он отвечает мне тем же.

– Обещаю, моя синеглазая, что еще удивлю тебя.

Вновь целует в губы и вдруг перехватывает запястье, опуская взгляд. Останавливает его – потемневший – на моей груди.

– Господи, Эльф, – на жарком вздохе. – Я столько раз мечтал увидеть тебя обнаженной, бредил тобой, когда ты была девчонкой, но ты оказалась еще совершеннее, чем я представлял.

Я не могу отказать себе в удовольствии и глажу его щеку. Мне абсолютно ясно, что нас ждет, я сама хочу этого очень сильно и прошу Стаса оставить меня на пару минут, чтобы закончить душ.

– О нет, – он неожиданно качает головой, как всегда упрямый в своем намерении. Поднимает в предвкушении и обещании уголок рта. – Я сделаю это сам.

– Ты с ума сошел! – изумленное, но улыбка играет на моих губах. Румянец мгновенно проступает на скулах, и если и стыдно немного от мысли, что он готов сделать, то только до того момента, как давно проснувшееся желание опаляет кожу жаром и окончательно стягивает узлом мышцы в животе.

Да, с ним я готова даже к такой степени откровенности.

Стас раздевает меня. Снимает белье, скользит руками по голым ногам. Гладит под коленями. Я переступаю через трусики, опираясь на его плечи, когда внезапно втягиваю ртом воздух, чувствуя прикосновение губ к бедру.