Только здесь

Я пыталась объяснить ему свой взгляд на ситуацию – с практической точки зрения. Я знала, Тео куда более рисковый, чем я. Он безрассуднее меня, вот почему сейчас сидел в моей комнате. Но я не могла так себя вести, и мне было невероятно трудно объяснить ему, почему, в особенности сейчас, когда он стал таким беспокойным, надо оставаться осторожными.

– Если я пропущу школу, это только привлечет к нам внимание, – попыталась урезонить его я. – Тебе не кажется, что люди будут задаваться вопросами, где я…

Я замолчала, увидев, как он поник.

– Да, ты права, – коротко сказал он, махнув рукой, чтобы я замолчала, и отвернулся от меня. – Забудь.

Я нахмурилась, пытаясь до него достучаться.

– Тео…

– Хорошего дня в школе, Роуз, – резко перебил меня он, а затем встал с полу и подошел к книжному шкафу, чтобы выбрать себе очередную книгу.

И так я ушла в школу, проигнорировав свою интуицию, которая подсказывала мне – что-то не так. День тянулся мучительно медленно, мое беспокойство о больном Тео сменилось отчаянными попытками вести себя как ни в чем не бывало. Ложь друзьям и семье стала даваться очень легко, но по мере того как проходили дни, а о местонахождении Тео по-прежнему ничего не было известно, мне приходилось практиковаться в ней каждый день, практически в каждом разговоре.

– Забавно, правда же? – сухо спросила Грейс, когда мы стояли в очереди в столовой. – Пока он был тут, никому не было до него дела, а как только он исчез, о нем стала говорить вся школа.

– Так всегда и бывает, – я пожала плечами, взяла бургер и положила его на тарелку у себя на подносе. – Если бы это была я или ты, произошло бы то же самое.

Грейс с отвращением покачала головой.

– Это настолько неправильно. Никому не было до него дела, но теперь, когда он стал таким интересным, все только и мечтают его найти.

И она права: с тех пор как в школе всем стало известно, что Тео пропал, число добровольцев, записывающихся на его поиски, увеличивалось день ото дня. Девушки, которые до исчезновения Тео не знали даже его имени, теперь строили предположения, куда он мог убежать, а другие расстраивались из-за мальчика, с которым даже не были знакомы.

– По крайней мере, теперь у нас осталось не так много флаеров, – это все, что я сказала в ответ, отходя от нее и от очереди.

Ханна Маршалл оказалась в числе девушек, сильно встревоженных судьбой Тео. Те сведения о нем, что она получила несколько лет назад на зимнем балу, хотя и были ограниченными, сильно ее выделяли: у других и этого не было. Я рассказала все Тео, и он просто округлил глаза.

– Здорово. Она по-прежнему обожает устраивать из всего мелодраму, – пробубнил он, а затем попросил меня закрыть эту тему. И больше никак не стал комментировать.

Тем же вечером, к тому времени, как мы решили прервать поиски Тео, было уже темно. И только наши фонарики освещали улицы. Мне очень хотелось от всех отвязаться и отправиться домой, поэтому я быстренько отдала те несколько флаеров, что не успела раздать, и ушла, не попрощавшись.

– Тео, – позвала я, как только зашла в дом. – Я дома.

Я сняла пиджак и повесила его на вешалку, ожидая, что Тео меня поприветствует. Когда он не удосужился этого сделать, я пошла наверх.

Входя в комнату, я держала в руках пакетик печенья «Oreo», которое купила после школы, в магазине на углу. Я думала, Тео сидит в комнате и ждет меня.

Но вместо этого я увидела лишь темноту.

Моя рука тут же потянулась к выключателю, зажегшийся свет наводнил комнату и подчеркнул, насколько она пуста.

– Тео, – начала было я, хмурясь.

Затем я почувствовала, что откуда-то дует, и автоматически взглянула на стоявшее открытым нараспашку окно. Оно было открыто достаточно широко, чтобы в него пролезть.

На мгновение я остолбенела, я не могла пошевелиться, просто стояла на месте. У меня учащенно забилось сердце, а в груди стало настолько тесно, что я чуть не упала в обморок.

Я подошла к окну. Проводя кончиками пальцев по подоконнику, представила себе, как Тео вылезает из окна и убегает.

Я заметила в окне свое отражение. На лице шок, обида и крайняя степень удивления. Растрепанные, торчащие во все стороны волосы, широко раскрытые глаза и покрасневшие на морозе щеки. Но у меня не было причин для подобных чувств, у меня не было причин ощущать себя так, будто меня предали, тогда как мы оба знали, рано или поздно это непременно случилось бы.

Просто я думала, что перед тем как уйти, он предупредит заранее.

Я автоматически вскинула руки, схватилась за оконную раму и опустила ее вниз. Закрыв окно, я перекрыла доступ задувающему в комнату настойчивому и колючему ветру. Я щелкнула замочком и задернула шторы, а затем отвернулась. Смотреть на улицу было бессмысленно: Тео от этого не вернется.

Я занялась своими обычными делами. Я поужинала у себя в спальне. Я приняла душ и переоделась. Я залезла в постель, завернулась в одеяло и сказала в пустоту: «Спокойной ночи».