Только звезды нейтральны

- Не беспокойтесь, товарищ командир, - проговорил Геннадий и пошел дальше. Ему действительно хотелось увидеть реактор. Не на якоре - в мертвом виде, а на ходу, во время движения корабля. Открыв тяжелую массивную дверь, он очутился в коридорчике и встретил знакомого энергетика.

- Привет, товарищ лейтенант, - улыбнулся тот. - Чем обязаны вашему приходу?

- Просто хочется посмотреть.

- Не боитесь?

- Чего же бояться. Служим-то вместе, на одном корабле. Только разве что нас отделяют переборки…

- Не обижайтесь. Был тут у нас один чудак. Мчался мимо реактора полным ходом. А мы крутимся вокруг него целыми днями, и ничего не случается…

Геннадий посмотрел на его круглое лицо с завидным румянцем и подумал: такую цветущую физиономию не грешно поместить на обложке журнала «Здоровье».

Энергетик взял Геннадия за плечо:

- Идемте! Ничего сверхъестественного вы не увидите. Но все же…

Они вошли в отсек, большую часть которого занимал пульт управления атомной энергетической установкой. В самом деле, на первый взгляд ничего особенного, как везде - офицеры за пультом, а перед ними циферблаты, шкалы, кнопки. Но за всем этим будничным, привычным - сложный мир ядерной физики, высшей математики, электроники…

- Прошу сюда!

Энергетик подвел Геннадия к толстому смотровому стеклу, через которое опять-таки ничего особенного нельзя было увидеть. Стенки котла - и все.

- Смотрите, все это и есть реактор. Увы, процесс распада ядра увидеть невозможно. Поверьте на слово: какие-то ничтожные граммы ядерного горючего унесут нашу махину хоть на край света…

Об этом было сказано просто, без желания удивить штурмана.

Геннадий поблагодарил и направился дальше, к ракетчикам. «Мы - обеспечивающие, «подсобники», а они - главные герои», - думал он, пробираясь через отсеки, открывая и захлопывая за собой двери тяжелой переборки.

Первым, кого увидел он в ракетном отсеке, был командир группы старший лейтенант Переделкин, шустрый, разбитной, за словом в карман не полезет.

- Вот так гость! Кто к нам пожаловал! Сам штурманский бог сошел с небес и удостоил великой чести…

Геннадий знал веселый нрав ракетчика, его страсть поговорить и сразу предупредил:

- У меня мало времени. Хочу посмотреть, что у тебя делается…

Переделкин лихо подмигнул:

- А у меня еще меньше времени. К тому же, имей в виду, я не мастер экскурсии водить, как это делают некоторые мои знакомые перед лицом высокого начальства. Все-таки рискну, чем черт не шутит.

Он подвел Геннадия к щиту, глаза разбегались от множества огней, похожих на праздничную иллюминацию.

- Видишь, перед тобой все как на ладони. По сим приборам мы узнаем самочувствие наших красавиц: температуру, влажность и прочее… А тут мы получаем данные из штурманской части. Ну а дальше сам знаешь: нажал кнопку - и она, матушка, полетела. Проще простого. Не правда ли?!

Геннадий рассмеялся. Он понял, что Переделкин спешит от него избавиться. Не показав и сотой доли своего хозяйства, он протянул руку:

- Будь здрав. Иди отдыхай. Спокойной ночи, приятных сновидений.

Стало неловко за свое любопытство. Всему свое время. Экскурсиями надо заниматься на якоре, а не в походе.

Вспомнив строгое лицо командира корабля и его наказ, Геннадий поспешил в кают-компанию, попил чайку и скоро лежал на верхней койке, а заснуть не мог: в голове роились впечатления прожитых дней.

8

Пересекли море и приближались к заданному квадрату. До старта осталось несколько часов, а лодка уже вышла на боевой курс, и все находившиеся на вахте с сосредоточенным вниманием готовились к тому долгожданному моменту, когда ракета вырвется из недр атомохода и уйдет ввысь.

Таланов и Кормушенко сидели за одним столом, занятые обычным делом: один был поглощен расчетами, другой колдовал над графиками, ему одному понятными, требующими адского терпения.

Взгляд на приборы. Записи. Расчеты. Поток цифр. Быстрый и точный анализ. Каждый миг надо знать место корабля, вести счисления, вовремя вносить поправки, призывая на помощь теорию ошибок и теорию вероятностей.

Несколько раз открывалась дверь, и в рубку просовывалась голова то ракетчика, то старпома, то вахтенного офицера. Оно понятно. Штурманы ведут корабль точно по курсу. И не дай бог, если среди многих тысяч цифр, которыми они оперируют, вкралась какая-нибудь ошибка…

- Как ваши дела?

- Нормально, - терпеливо отвечал Таланов. Действительно, все шло своим чередом. Геннадий только что снял показания приборов, отложил на графике несколько точек, соединил их разноцветными линиями, бросил карандаш, поудобней уселся в кресле, ожидая, когда надо будет произвести очередные наблюдения. И вдруг прямо перед глазами вспыхнули две сигнальные лампочки. Казалось, они озарили красным светом всю штурманскую рубку. В тот же миг раздался противный голос ревуна. У Геннадия до боли сжало горло. Он выключил ревун и, посмотрев в полное тревоги лицо Таланова, тихо доложил:

- Гироазимут вышел из строя.

- Сам вижу, - жестко отозвался Таланов. - Идите узнайте, в чем дело.

Геннадий бросился в гиропост. Голубев и остальные электрики копошились в приборах.