Только звезды нейтральны

- Товарищ лейтенант, гироазимут не работает, - виновато доложил Василий.

- Знаю. А что случилось? Голубев пожал плечами:

- Как минимум - обрыв в цепи, как максимум - авария.

Геннадий открыл первый шкаф, посмотрел - вроде все на месте.

- Ну что, Геннадий Даниилович? - нетерпеливо спросил вошедший Таланов.

- Должно быть, сгорел транзистор или полупроводниковый диод в схеме приборов управления.

- Ах ты черт…

Выждав минуту и немного успокоившись, Таланов передал по громкоговорящей связи в центральный пост:

- Товарищ капитан первого ранга! Вышла из строя система курсоуказания.

Геннадий не слышал, что ответил Доронин, только через несколько минут он сам появился в гиропосту, сердитый, побагровевший.

- Что стряслось?

- Центральный счетно-решающий прибор не работает.

- По какой причине?

- Так сразу сказать нельзя. Прибор очень сложный, s нем тысячи деталей; сельсины, синусно-косинусные вращающиеся трансформаторы-интеграторы, полупроводниковые диоды…

- Как будете выходить из положения?

- Придется проверить все схемы, товарищ командир.

- Действуйте. Иначе надо дать шифровку в штаб флота, просить разрешения отставить стрельбу.

Таланов и Кормушенко стояли руки по швам.

- Постараемся, товарищ командир.

Доронин удалился, а они подошли к шкафам электронного оборудования, похожим на слоеные пироги: несколько рядов деталей, обвитых густой паутиной проводов.

Геннадий смотрел на Таланова вопросительно: «С чего начнем?» А у того уже созрел план действий.

- Ящики с запасным инструментом, - скомандовал он Голубеву. И когда ящики стояли у его ног, он сказал: - Давайте попробуем заменить первый усилительный блок.

Ему подали блок. Поставив его, он глянул на стрелки, - они по-прежнему были неподвижны.

Кормушенко не отходил от командира ни на шаг. Он беспрерывно смотрел на часы: ему казалось, что время ускорило бег. Невеселые думы роились в голове: он почему-то чувствовал себя во всем виноватым - чего-то не предусмотрел, чего-то не сделал. Даже страшно подумать, что будет, если по вине штурманской части стрельба сорвется. Томило ожидание. Хотелось действовать своими руками тотчас, немедленно.

- Товарищ капитан третьего ранга! Разрешите, я попробую.

Тот охотно уступил место.

По раскрасневшемуся, вспотевшему лицу Геннадия, по двум черточкам, ясно обозначившимся между бровями, можно было понять, что он старается как может, а ничего не выходит… Блоки почему-то не слушались, не входили в пазы. Геннадий даже не заметил, как прищемил палец левой руки и на схему, лежавшую на палубе у его ног, капнула кровь.

- Спокойнее, Геннадий Даниилович, спокойнее, - сказал Таланов. - Мой старый учитель всегда говорил: торопливость нужна только при ловле блох.

В эту минуту по трансляции послышался голос вахтенного:

- Капитана третьего ранга Таланова к командиру.

Привычным жестом поправив пилотку, Таланов вошел в центральный пост.

Доронин смотрел вопросительно:

- Ну что, выяснилось?

- Пока не знаем, товарищ командир.

- Как же это могло произойти?

- Накануне выхода в море лейтенант Кормушенко работал с этим прибором и, возможно, допустил какую-то оплошность.

Доронин развел руками:

- Слушайте, вы же опытный штурман. Как же можно перед самой стрельбой?! Зачем разрешили затевать какие-то там эксперименты?

- Товарищ командир, лейтенант Кормушенко убеждал меня в больших возможностях нового комплекса, говорил, что мы можем значительно сократить время приготовления корабля к бою. Я, правда, усомнился. Ну, он человек упрямый, не послушался, решил доказать свою правоту. Конечно, надо было этим заниматься в другое время, не перед стрельбой.

- А где вы были? Читали романы?

- Никак нет, тоже готовился.

Доронин сидел в раздумье, постукивая по столу карандашом. Вызвал шифровальщика, продиктовал депешу в штаб флота, предупредив: «Держите наготове. Без моего приказания не передавайте».

- Ладно. Потом разберемся. Идите и принимайте все меры, - сказал он Таланову. - У нас осталось слишком мало времени.

И когда за ним захлопнулась переборка, Доронин подумал: «Вот тебе и передовой экипаж! Кругом отличники и классные специалисты. На груди значков не сосчитать, а стрельбу обеспечить не можем».

* * *

Пока не было Таланова, Голубев, видя старания Кормушенко и досадуя на то, что ничего не получается, подумал: «Эх, была не была, скажу сейчас: товарищ лейтенант, разрешите мне пойти к командиру корабля и доложить: дескать, все случилось по моей вине, я вас ослушался и прочее такое… Ну, меня накажут, оставят без берега - как минимум, или посижу на губе - как максимум. Ничего со мной не случится. Мне и служить-то меньше года осталось. А вы офицер, у вас все только начинается…» Но как раз в эту минуту послышался голос лейтенанта:

- Давай сюда схему!

Василий послушно расстелил схему на палубе. Геннадий на коленях ползал по ней, вглядываясь в хитроумные переплетения ломаных линий, в эту густую сеть условных значков - крестиков, треугольников, квадратов, словно верил, что сейчас откроет какую-то тайну.