Читаем Толковая Библия. Том 11 полностью

Трудно допустить, конечно, чтобы вся эта масса народа (3000 сверх прежнего тоже немалого количества верующих) собиралась в одном каком либо месте или доме. Вероятнее всего — верующие, разделившись на несколько групп или общин, собирались в нескольких местах, где апостолы и поучали их новым истинам, молитвам и тайнодействиям. Между всеми этими общинами существовало самое тесное взаимообщение, сплачивавшее их в одну братскую семью, душою которой были Апостолы.

"В преломлении хлеба"... Обычно это выражение означает вкушение пищи (Лук. XXIV, 30 и др.), но в то время употреблялось и в другом высшем значении совершения и участия в Таинстве Евхаристии (I Кор. X, 16). Здесь может подразумеваться и то и другое значение — и отдельно, и вместе, тем более, что то было время, когда Евхаристия обычно заключалась вечерями любви, при участии всех верующих, в духе братского равенства, любви и взаимообщения. Таким образом, выясняются главные черты первоначального христианского богослужения, отдельного и самостоятельного от богослужения ветхозаветного: учение, преломление хлеба (Евхаристия) и молитвы, хотя апостолы и другие верующие до времени не разрывали связи и с ветхозаветным храмом и его богослужениями (III, 1 и др.).


43

"Был же страх ни всякой душе"..., т.е. собственно — душе неверующей. Неожиданные и поразительные явления божественной силы, выдающийся успех проповеди Петра, его пламенные угрозы и воззвания, чудеса и знамения апостолов, — все это не могло не приводить в трепет впечатлительную душу, погружая ее в глубокое раздумье.


44

Славянский текст этого стиха имеет лишнюю строку по сравнению с греческим подлинником и русским переводом (повторяя начало 43 стиха): "страх же велий бяше на всех их"...

"Все же верующие были вместе"..., т.е. собираясь в определенных местах (ср. I, 15; II, 1), для поучении и молитв, составляли все вместе единодушнейшую семью, сильную братскою любовью и общением.

"Имели все общее"... Отличительную особенность первой христианской братской семьи или общины составляло общение ишуществ, которое отнюдь не было ни принудительными ни узаконенным, но создалось совершенно добровольно из возвышенных порывов живейшей веры и братской любви первых христиан между собою. Здесь не было уничтожение прав собственности (ср. V,4); а совершенно добровольное распределение их или уступка, целиком и частно, в пользу других нуждающихся.

Насколько долго держалась эта отличительная особенность первохристианских общин, неизвестно; следы ее, во всяком случае, теряются очень скоро в историю. Можно думать, что исчезновение этой особенности и устранение ее обязано тем значительным неудобствам и трудностям, какими стал все более и более угрожать быстрый рост и многочисленность последователей Христовых (ср. VI, 1).


46

"Каждый день единодушно пребывали в храме"..., т.е. присутствовали при храмовом Иудейском Богослужении, — "потому, как говорит Златоуст, что они не отвергали еще ничего Иудейского; да и самое почтение к месту переходило к Владыке храма"... Все храмовое Богослужение заключало в своей основе и воплощало чаяние Мессии; это делало сие Богослужение небесполезным и для христиан, отличавшихся от иудеев в данном случае тем лишь, что они веровали не в Грядущего, а уже Пришедшего Мессию.

"Преломляя по домам хлеб"... Греч. κάτ’ οι̃κον допускает сказать и "по домам (разным, нескольким)", и в дому (одном). И то и другое имеет свои права (ср. 42 ст.), в зависимости от многолюдности собиравшихся и от вместительности места собрания (общ. и частичные собрания).

"Принимали пищу в веселии и простоте сердца"...

Срв. ст. 12, и XX, 7, 11. Из указанных мест Дееписателя можно заключить, что в самые первые времена христианства были двоякого рода вечери любви (αγάποι): такие, которые совершались в разных домах, и следовательно — отдельными обществами верующих (по преимуществу в Иерусалиме), и такие, которые в известные дни, именно воскресные, совершались всем собранием верующих. Вечеря открывалась и завершалась молитвою и омовением рук. Во время самой вечери пелись псалмы и другие священные песни, читались и толковались отрывки свящ. Писания.

Перейти на страницу:

Все книги серии Толковая Библия

Толковая Библия. Ветхий Завет и Новый Завет
Толковая Библия. Ветхий Завет и Новый Завет

Книга А.П.Лопухина, выдержавшая до 1917 года около 20 изданий, не теряет своей актуальности и сегодня благодаря необыкновенно глубокому осмыслению Библейской истории. Автор открывает нам историческое значение изложенных в Библии фактов, доказывает, что библейские рассказы о сотворении человека, грехопадении, потопе, смешении языков имеют под собой реальную историческую основу. В книге приводится множество объяснений быта, реалий, традиций того времени, когда была создана Библия, которые помогают понять глубину и смысл Библейского Писания. Автор предназначал свой труд широкой аудитории, поэтому язык изложения легок и прост для понимания. Данное издание объединяет труд автора по Библейской истории Ветхого и Нового Завета.

Александр Павлович Лопухин

Религия, религиозная литература

Похожие книги

А. С. Хомяков – мыслитель, поэт, публицист. Т. 1
А. С. Хомяков – мыслитель, поэт, публицист. Т. 1

Предлагаемое издание включает в себя материалы международной конференции, посвященной двухсотлетию одного из основателей славянофильства, выдающемуся русскому мыслителю, поэту, публицисту А. С. Хомякову и состоявшейся 14–17 апреля 2004 г. в Москве, в Литературном институте им. А. М. Горького. В двухтомнике публикуются доклады и статьи по вопросам богословия, философии, истории, социологии, славяноведения, эстетики, общественной мысли, литературы, поэзии исследователей из ведущих академических институтов и вузов России, а также из Украины, Латвии, Литвы, Сербии, Хорватии, Франции, Италии, Германии, Финляндии. Своеобразие личности и мировоззрения Хомякова, проблематика его деятельности и творчества рассматриваются в актуальном современном контексте.

Борис Николаевич Тарасов

Религия, религиозная литература
Имам Шамиль
Имам Шамиль

Книга Шапи Казиева повествует о жизни имама Шамиля (1797—1871), легендарного полководца Кавказской войны, выдающегося ученого и государственного деятеля. Автор ярко освещает эпизоды богатой событиями истории Кавказа, вводит читателя в атмосферу противоборства великих держав и сильных личностей, увлекает в мир народов, подобных многоцветию ковра и многослойной стали горского кинжала. Лейтмотив книги — торжество мира над войной, утверждение справедливости и человеческого достоинства, которым учит история, помогая избегать трагических ошибок.Среди использованных исторических материалов автор впервые вводит в научный оборот множество новых архивных документов, мемуаров, писем и других свидетельств современников описываемых событий.Новое издание книги значительно доработано автором.

Шапи Магомедович Казиев

Религия, религиозная литература