Читаем Толковая Библия. Том 7 полностью

Пророк продолжает изображение предстоящего народу наказания. Бедствие народа, по слову пророка, найдет выражение в плачевной песни, которая вместе с тем будет притчей или сатирой на народ. Пророк составляет эту притчу. - В тот день, т. е. в день, когда постигнет народ наказание. - И будут плакать горьким плачем. евр. выражение nahah nehi nibjah трудно для понимания и переводится различно. LXX и Вульг. считали nihjah именем существ. и перевели его словом я (слав. "и восплачется плач с песнию", ) и suavitas (Вульг. cum suavitate). Новейшие комментаторы считают nihjah причастной формой (инфал) от гл. hajah быть и переводят: сделано, стало, совершилось, причем следующему далее гл. аmar (рус. "будут говорить") придают значение латинского inquit "свершилось", скажут, мы совершенно разорены (Эвальд, Гитциг, Кнабенбауэр). Русские переводчики приняли nihjah за другую форму существ. nehi плач и все выражение nahah nehi nilijah перевели: "и восплачут плачем плача", или "горьким плачем". У евреев, как известно, было в обычае составлять плачевные песни или kinoth на смерть героев и на гибель городов (ср. Ам V:1). От этого обычая заимствован и образ пророка, - Мы совершенно разорены! LXX и слав. буквально передают евр. текст выражения, перевода - "бедcтво пострадахом". - Удел народа моего отдан (jamir) другим: (речь, по смыслу рус. т., от имени источника или составителя плачевной песни. LXX, вероятно, вместо jamir (отошел) читали jamid, (от madad измерять и для ясности добавили слово - ужем, веревкою; отсюда в слав. "часть людий моих измерися ужем". - Как (ech) возвратится ко мне: LXX евр. ech, по-видимому, прочитали как ain (нет) и потому перевели выражением ; вместо li (мне) LXX читали lо (ему); сл. leschovev, относящееся к следующему предложению, они приняли за infinitiv от schuv (возвращать); отсюда в слав. "и не бе возбраняяй его еже отвратитися", т. е. не было препятствующего отнятию его. - Поля наши разделены иноплеменниками (leschovev): последнее слово отнесено LXX к предыдущему предложению и понято в смысле глагола; поэтому конец ст. в слав. читается: "села ваша разделена быша".


5

Ст. 5 многие комментаторы понимают, как слова, обращенные к пророку нечестивыми людьми, раздраженными его предсказаниями. Враги пророка выражают желание, чтобы умер, не оставив потомства (Гитциг, Орелли, Новак). Другие комментаторы (Юнгеров, Гоонакер) считают ст. 5-й заключением плачевной песни, изложенной в предшествующем стихе. После завоевания земли ханаанской евреи бросали жребий для разделения земли по коленам (Нав. XVIII:8-10) в собрании у дверей скинии в Силоме. Заимствуя от этого факта образ выражения, пророк хочет сказать, что во время наступающего бедствия вся земля перейдет в руки врагов, а народ пойдет в плен, так что некому будет бросать жребий (слав. "не будет тебе вмещущ ужа в жребии") для разделения участков.


6

Ст. 6-7 весьма трудны для перевода и толкования. Комментаторы понимают эти стихи различно, и наш рус. перевод представляет только одно из толкований на эти стихи. Трудность при толковании ст. 6-го возникает вследствие неясности значения три раза употребленного в стихе гл. nataph. Гл. nataph означает лить, капать, в переносном смысле - лить, т. е. произносить речи, проповедовать, говорить. LXX поняли глагол в значение "лить слезы", и отсюда в слав. явилось: "не плачитеся слезами, ниже да слезят о сих". Kaк видно из дальнейших слов ("не отвержет бо укоризны") LXX понимали ст. 6 как приглашение пророка не лить слез по поводу предстоящего бедствия ввиду неотвратимости его. Получилась мысль, мало идущая к контексту речи. Другие переводы и все новейшие комментаторы обыкновенно понимают гл. nataph в ст. 6-м в значении переносном - говорить, пророчествовать. Но является вопрос: о каком пророчествовании идет речь в ст. 6-м? По смыслу нашего перевода, в ст. 6-м идет речь о ложном пророчестве: пророк обращается с увещанием к ложным пророкам не пророчествовать, дабы своими пророчествами, возвещающими обычно мир и благополучие, не навлечь на себя бесчестие, ибо эти пророчества не исполнятся (ср. Втор. XVIII:22). По Вульг. и по толкованию новейших комментаторов (Орелли, Новак, Гоонакер) ст. 6-й представляет обращение к самому пророку Михею или вообще к истинным пророкам со стороны ложных пророков или со стороны нечестивых современников. Смысл обращения таков: Михей не должен пророчествовать, потому что бесчестие не постигнет народа (Вульг. : "не пророчествуйте; не изольется на них, не постигнет их бесчестие").


7

Перейти на страницу:

Похожие книги

Божий дар
Божий дар

Впервые в творческом дуэте объединились самая знаковая писательница современности Татьяна Устинова и самый известный адвокат Павел Астахов. Роман, вышедший из-под их пера, поражает достоверностью деталей и пронзительностью образа главной героини — судьи Лены Кузнецовой. Каждая книга будет посвящена остросоциальной теме. Первый роман цикла «Я — судья» — о самом животрепещущем и наболевшем: о незащищенности и хрупкости жизни и судьбы ребенка. Судья Кузнецова ведет параллельно два дела: первое — о правах на ребенка, выношенного суррогатной матерью, второе — о лишении родительских прав. В обоих случаях решения, которые предстоит принять, дадутся ей очень нелегко…

Александр Иванович Вовк , Николай Петрович Кокухин , Павел Астахов , Татьяна Витальевна Устинова , Татьяна Устинова

Детективы / Современная русская и зарубежная проза / Прочие Детективы / Современная проза / Религия
Грех
Грех

Захар Прилепин – прозаик, публицист, музыкант, обладатель премий «Национальный бестселлер», «СуперНацБест» и «Ясная Поляна». Автор романов «Обитель», «Санькя», «Черная обезьяна», «Патологии».…Маленький провинциальный городок и тихая деревня, затерянные в смутных девяностых. Незаметное превращение мальчика в мужчину: от босоногого детства с открытиями и трагедиями, что на всю жизнь, – к нежной и хрупкой юности с первой безответной любовью, к пьяному и дурному угару молодости, к удивлённому отцовству – с ответственностью уже за своих детей и свою женщину. «Грех» – это рефлексия и любовь, веселье и мужество, пацанство, растворённое в крови, и счастье, тугое, как парус, звенящее лето и жадная радость жизни. Поэтичная, тонкая, пронзительная, очень личная история героя по имени Захарка.

Александр Викторович Макушенко , Евгений Козловский , Жозефина Харт , Кейт Аддерли , Патрисия дель Рока

Современная русская и зарубежная проза / Современная проза / Любовно-фантастические романы / Религия / Эро литература