Толковая Библия. Ветхий Завет. Книги учительные

20. Я взываю к Тебе, и Ты не внимаешь мне, — стою, а Ты только смотришь на меня.
21. Ты сделался жестоким ко мне, крепкою рукою враждуешь против меня.
22. Ты поднял меня и заставил меня носиться по ветру и сокрушаешь меня.
23. Так, я знаю, что Ты приведешь меня к смерти и в дом собрания всех живущих.

20–23. Современное жестокое отношение Бога к Иову лишает его возможности надеяться на облегчение своего положения и в будущем (ср. VII:5–10). Безучастный и равнодушный к молитве Иова (ст. 20; ср. XIX:7; ср. XXII:27), Бог по-прежнему дает ему чувствовать всю силу своего могущества (ст. 21; ср. X:16, XVI:9; XIX:11); постигшими бедствиями он схвачен, как сильным ветром, брошен на землю и смят (ст. 22). Естественным следствием всего этого, заключительным актом вражды будет смерть, — низведение в шеол, — «дом собрания всех живущих» (ст. 23, ср. III:18 и д.).

24. Верно, Он не прострет руки Своей на дом костей: будут ли они кричать при своем разрушении?

24. Со смертью Иова окончится, конечно, насилие со стороны Бога («не прострет руки Своей»; ср. II:5; XXIII:2), и превращающиеяся в прах («при своем разрушении») кости не будут заявлять о притеснении. Но какая польза от этого, когда в шеоле и так все успокаиваются (III:17)? Таков смысл синодального чтения, не передающего мысли подлинника. По мнению Делича и других экзегетов, он должен быть переведен так: «не простирает ли руки погибающий? находящийся в несчастии не издает ли крика?» Иов уверен в неизбежности смерти (ст. 23) и тем не менее не может не молить о помиловании. Его вопли — проявление неистребимого в человеке чувства самосохранения.

25. Не плакал ли я о том, кто был в горе? не скорбела ли душа моя о бедных?
26. Когда я чаял добра, пришло зло; когда ожидал света, пришла тьма.

25–26. И с другой стороны, они — протест правды против очевидной несправедливости. По своему прежнему поведению, сочувствию и состраданию к несчастным (ст. 25; ср. XXIX:12 и д. XXXI:19) Иов заслуживает не вражды и наказания смертью, а помилования, сохранения жизни (ср. Пс XL:2–4). И между тем его удел — одни бедствия.

27. Мои внутренности кипят и не перестают; встретили меня дни печали.

27. Под влиянием этой явной несправедливости Иов приходит в состояние крайнего возбуждения («мои внутренности кипят»; ср. Ис XVI:11; Иер XXXI:20; Плач I:20; II:11), впадает в глубокую печаль.

28. Я хожу почернелый, но не от солнца: встаю в собрании и кричу.

28. Он ходит «почернелым», евр. «кодер», — скорбный, с поникшею головой (Пс XXXIV:14; XXXVII:7; XLI:10; XLII:2) «без солнца», без надежды на какое-либо улучшение своей участи, и громко заявляет о своем горе пред собравшимися к нему для утешения.

29. Я стал братом шакалам и другом страусам.

29. Эти заявления носят характер жалоб, и в них Иов уподобился шакалам, издающим во время ночи полный ужаса вой, и страусам, у которых похожий на свист крик сменяется жалобными стонами (ср. Мих I:8).

30. Моя кожа почернела на мне, и кости мои обгорели от жара.

30. См. 19.

31. И цитра моя сделалась унылою, и свирель моя — голосом плачевным.

31. Для Иова не существует радостей: веселая музыка (ср. XXI:22) превратилась в горестный плач (ср. Пс XXIX:12; Плач V:15; Ам VIII:10).

Глава XXXI

Третья речь Иова к друзьям. 1–40. Иов наказан беспричинно и незаслуженно, так как в прежней своей жизни представлял образец возможной для человека чистоты в нравственном и религиозном отношениях.

1. Завет положил я с глазами моими, чтобы не помышлять мне о девице.

1. Прежде всего Иов был настолько целомудрен, что избегал прелюбодейных помыслов. Он условился с глазами («завет положил»), через посредство которых проникает в душу развращение (Быт III:6; Притч XXIII:33), не бросать нечистых взоров на девицу (Притч VI:25; Сир IX:5, 8).