Толкование книг Нового Завета. 2 Коринфянам

Мой дорогой Джим: вот я уже и не пастор. Вчера я подал прошение об уходе, чтобы разом покончить с этим, и сегодня утром начал работать в «______ Лэнд Компани». К пасторскому служению я не вернусь. Могу только догадываться, что ты испытываешь, читая эти строки – как минимум, разочарование, если не возмущение и отвращение. Я тебя в этом нисколько не упрекаю, отчасти я и сам себе противен. Помнишь дни нашей учебы в семинарии, когда мы говорили о будущем и мечтали о том, что будем делать для Божьего Царства? Мы испытывали нужду в бескорыстном христианском служении и страстно хотели быть в числе людей, которые делают все для искупления этого мира. Я никогда не забуду наш последний разговор вечером накануне выпуска. Ты собирался отправиться в зарубежную миссию, а я – в Первую церковь _____. Мы были полны смелых планов, ты относился к ним со всей серьезностью. И вот теперь, оглядываясь на прошедшие с тех пор двадцать пять лет, я вспоминаю нескольких человек, которым смог помочь, а также дела, которые мог делать, и за которые мне не стыдно; но, сидя сейчас здесь, я понимаю, что Бог никогда не готовил меня к служению. Если же и готовил, то, значит, у меня для этого труда нет достаточно сил и смелости. Даже если Он побудит тебя написать мне, что я трус, я готов тебе объяснить, почему так поступил…

За эти годы я не повстречал в своей жизни практически ни одного честного и бескорыстного христианина. Я не считаю себя ненормальным или нечестным в своих оценках. Насколько я знаю свое собственное сердце, у меня нет повода для отчаяния. Но все эти годы во мне неуклонно росла убежденность в том, что обычный член церкви практически не думает о Божьем Царстве и его благах или о духовном состоянии своего ближнего. Он стал христианином только лишь для того, чтобы спасти свою душу от ада, и только поэтому. Делать что-то для других он не желает, живет в полнейшем равнодушии ко всему. Если бы он вдруг пришел к выводу, что может обрести небеса, даже пальцем не пошевелив для блага других, это было бы для него наивысшим счастьем. Никогда еще в моем служении не было так мало людей, которые бы действительно стремились к бескорыстному труду для Бога. Все свое время я только и тратил на то, чтобы как-то расшевелить остальных, призывать их, увещевать, убеждать предпринять хоть что-нибудь для своих ближних. Они поклялись неизменно посещать церковные служения, и никто из них практически даже не подумал о том, чтобы посещать молитвенные собрания. Подавляющее большинство этих людей ты не увидишь на утреннем служении, немногим больше появляется и вечером. Порой начинаешь просто сомневаться, а горят ли в них сердца для служения Богу.

Я устал; устал быть одним-единственным в этой церкви, от которого действительно ждут самопожертвенного служения; устал напрягаться из последних сил, чтобы христиане были подобны Христу; устал планировать работу для своего собрания, а потом осознавать, что все равно мне ее придется делать самому, или вообще бросить; устал увертываться от своих кредиторов, в то время как не должен этого делать, если на мне есть какие-то долги; устал от страшной мысли о том, что умру нищим стариком. Я не бросаю Христа. Я люблю Его. И буду стараться служить Ему.

Не суди меня слишком строго, мой старый друг. Я не вынесу разлуки с тобой.

Твой навеки, Уильям(цит. по A.T.Robertson, The Glory of the Ministry

[New York: Revell, 1911], 24–27).