Толкование на Деяния святых апостолов и на Соборные послания святых апостолов Иакова, Петра, Иоанна, Иуды

Бог есть свет, и святые Его, по изречению Евангелия, суть свет мира (Мф. 5, 14) и чужды страха мучения, потому что исполнены любовью к Богу. Хочу, говорит апостол, чтобы вы усовершились в любви так, чтобы в день суда нам иметь дерзновение перед Богом, потому что и Он есть Судия, по собственному Его изречению: Отец не судит никого, но всякий суд отдал Сыну (Ин. 5, 22). И что наше дерзновение будет перед Богом вочеловечившимся, апостол выразил в словах потому что поступаем в мире сем, как Он, то есть когда уже доказали, что Бог в нас и мы в Нем, то мы сами себе свидетели о совершенстве любви. Как Он в мире был непорочен и чист, почему и говорил: Идет князь мира сего, и во Мне не имеет ничего (Ин. 14, 30), – так и мы будем в Боге и Бог в нас. Если Он есть учитель и податель нашей чистоты, то мы должны носить Его в мире чисто и непорочно, всегда нося в теле своем мертвость Его (см. 2 Кор. 4, 10). Если будем так жить, то будем иметь дерзновение пред Ним и будем свободны от всякого страха. Ибо, достигнув добрыми делами совершенства в любви, будем далеки от страха. В подтверждение сего прибавляет следующее.

В любви нет страха, но совершенная любовь изгоняет страх. Какой же страх? Говорит, что страх мучения. Ибо можно иного любить и по страху наказания. Но такой страх не свойствен совершенной любви. Сказав это о совершенной любви, обязательно говорит, что мы должны любить Бога, потому что Он прежде возлюбил нас, и так как Он прежде сотворил нам благо, то мы тем усерднее должны принуждать себя к воздаянию за оное. Основываясь на словах Давида Бойтесь Господа, все святые Его, ибо нет скудости у боящихся Его (Пс. 33, 10), иные спросят: «Как теперь Иоанн говорит, что совершенная любовь изгоняет страх? Неужели святые Божий так несовершенны в любви, что им заповедуется бояться?» Отвечаем. Страх двоякого рода. Один – предначинательный, к которому примешивается мучение. Человек, совершивший худые дела, приступает к Богу с боязнью, и приступает для того, чтобы не быть наказанным. Это – страх предначинательный. Другой страх – совершенный. Этот страх свободен от такой боязни; почему и называется чистым и пребывающим в век века (см. Пс. 18, 10). Что же это за страх, и почему он совершенный? Потому что имеющий его совершенно восхищен любовью и всячески старается о том, чтобы у него ничего не недоставало такого, что сильно любящий должен сделать для любимого.

В страхе есть мучение. Боящийся несовершен в любви. Под страхом здесь разумеется страх предначинательный. Кто искренно любит Бога, тот творит угодное Ему не по страху наказания, а по влечению к добродетели и по любви к Богу, не ограждая себя даже законным страхом, заключающимся в любви к хорошему. И тот страх, который делает что-нибудь для того, чтобы не подпасть наказанию, тождествен с первым. Посему и прибавлено в страхе есть мучение.

20—21. Кто говорит: «я люблю Бога», а брата своего ненавидит, тот лжец: ибо не любящий брата своего, которого видит, как может любить Бога, Которого не видит? И мы имеем от Него такую заповедь, чтобы любящий Бога любил и брата своего.