Толкование на Евангелие от Иоанна. Том I

Однако ж этого, любезнейшие, недостаточно будет вам для защиты (себя от вины) богохульства вашего на Единородного, но невежественною и бессильною окажется и эта речь ваша. В самом деле, утверждать, что Сын называется Жизнию, поскольку Он может животворить способное к жизни, ибо имеет в Себе Отца, — разве это не преисполнено какого-то безмерного невежества? По-видимому, вы совсем не знаете (различия между тем), что значит (быть) по природе и (тем) что (значит быть) из того, что по природе, как само соприсоединяемое (к природе), что бывает по сообщению. Например, огонь горяч по природе, но бывают горячими и другие предметы, получая эту силу теплоты от него, как железо или дерево. Однако ж они не называются огнем потому, что сделались горячими, ибо это свойство они имеют в себе как чуждое и неприродное. Значение этих примеров подойдет и к нам самим. Грамматика, например, или геометрия считаются видами логической науки, однако ж кто оказывается сведущим в грамматике или другой науке, тот отнюдь не представляется как сама грамматика или геометрия, но от усвоенной им грамматики называется грамматиком и от геометрии — геометром. Так и Жизнь по природе есть, конечно, нечто другое, отличное от того, в чем она бывает, преобразуя в себя не таковое по природе. Поэтому когда вы говорите, что в Сыне присутствует Отец, именно как в веществе, дабы, поскольку Он (Отец) есть Жизнь по природе, также и Сам Сын мог животворить; то уже неразумно будете соглашаться с тем, что Он есть Жизнь, а не напротив — причастен жизни от другого, по сообщению именно, а не по сущности призванный к принятию достоинства Подателя (Отца). И как неосновательно разгоряченное железо называть огнем, хотя оно и имеет свойство огня, потому что нагрето им, — или также никто, имеющий ум, грамматика не назовет грамматикою ради того, что он может других руководить в этой науке; так, полагаю, никто здравомыслящий не должен называть Сына Жизнию ради того, что Он может и других животворить, имея, по учению их, это бытие — жизнию не по природе, но наделенный этим от силы Отца, или ради живущего в Нем Отца. Но что же, скажи мне, может в таком случае уже служить препятствием к тому, чтобы мыслить Сына как одного из нас, очевидно, тленной природы, если Он живет ради Отца, то есть наделяемый жизнию от Родившего, как думают они? Ведь Он, по последовательному течению мыслей, должен был бы подвергнуться уничтожению, если бы не имел в Себе Живого Отца. И если мы признаем истинными слова Его: «Я в Отце и Отец во Мне» (Ин. 14, 11), то (оказывается, что) не только Он имеет в Себе Отца, Который есть Жизнь по природе, но Сам Он находится в Отце, хотя Он и не есть Жизнь по природе. Уже умалчиваю о богохульстве, хотя и надлежало бы поговорить о нем в обличение нечестия богоборцев, ибо Отец окажется имеющим в Себе нечто лишенное жизни, то есть тление или природу, подверженную разрушению. Так как цель наша — с надлежащею точностию уяснить вопрос, то мы и должны снова исследовать и посредством разнообразных рассуждений дойти до раскрытия того, что сущность предмета должна вынуждать нас именно так мыслить о Сыне.

Ты говоришь, что Бог и Отец есть Жизнь по природе. Прекрасно, это действительно так. Но (так это) есть и в Сыне, с чем также соглашаются и ваши слова. Но вот что я нашел бы потом справедливым спросить, желая знать: что будет совершать в Сыне Отец, присутствуя в Нем? Будет ли Он сообщать Свою жизнь Собственному Рождению как нуждающемуся и не имеющему жизни из себя самого? И разве не совершенно необходимо мыслить Сына лишенным жизни? А лишенное жизни чем же, наконец, будет иным, как не подверженным тлению? Но Он (Отец) не сообщает Сыну Своей жизни, ибо Он есть Жизнь, хотя и не приемлет (ее) от Него (по сообщению отвне).