Толкование на Евангелие от Иоанна. Том I

Кроме того, надо обратить внимание и на то, что нет никакого справедливого основания отнимать у Сына природное тожество Его с Отцом. Так как Он утверждал, что делает угодное Ему всегда, то скорее напротив — оказывается Ему единосущным и чрез это познается как Бог от Бога по природе и истинный. В самом деле, кто, скажи мне, может мыслить Божие вполне свойственным Богу образом и всегда неизменно, если Он и Сам не есть Бог по природе? Или кто в состоянии всегда совершать угодное Ему, как не Тот, Кто имеет природу, недоступную ничему худому, и получил исключительное достоинство Божественной Природы, разумею невозможность погрешать? Ведь о тварях сказано: «Кто похвалится тем, что имеет чистое сердце, или кто дерзнет на то, что он чист от грехов?» (Притч. 20, 9). Усиливая и возвышая эту мысль, Божественное Писание говорит: «И звезды не чисты пред Ним» (Иов. 25, 5). Действительно, Ангелы хотя и во многом отличаются от нас и имеют большую устойчивость в добродетели, однако не «соблюли своего начала» (Иуд. 6). Так как некоторые совсем отторглись от него и впали в грех, то вся природа разумных тварей обвиняется как доступная греху и не могущая быть непричастною (способности) обращаться к худшему. А находящееся на земле животное разумное и богоподобное подверглось падению не после долгого времени (по своем творении), но в первом Адаме. Итак, постоянство и непоколебимость отнюдь не принадлежат твари, равно как и природная (врожденная) неизменность. Это — свойство одного только истинного Бога. Оно же ясно видится и в Сыне, ибо «Он греха не сотворил», как Павел (Петр) говорит (1 Пет. 2, 22), «и не обрелось (оказалось) лести в устах Его». Итак, Сын есть Бог и от Бога по природе, не могущего погрешать и изменяться и никогда не уклоняющегося от того, что свойственно Его природе. Поэтому если Он признает, что угодное Отцу всегда творит, то никто да не соблазняется этим и да не думает, что меньше, чем Отец, есть Тот, Кто от Него (Отца), а, напротив, да мыслит благочестиво так, что Он (Сын), как Бог от Бога, по природе восходит до тожеволия (ταυτοβουλίαν) и, так сказать, тожеделия (ταυτουργίαν) с Родителем.

Сия Ему глаголющу, мнози вероваша в Него (8, 30)

Также и здесь премудрый Евангелист выражает свое удивление пред Христом, хотя часто употребляющим уничиженную речь, но достигающим чрез это великой цели. Между тем как Он мог говорить все как Бог и имел свободную и царственную власть обо всем вести речь, Он, однако, домостроительно применял слово Свое к слушателям, чем уловлял многих к благопослушанию Себе и заставлял потом следовать Ему с большим старанием. Поэтому не напрасно старание Спасителя говорить с народом более человекообразным способом, ибо некоторые из невежественнейших, видя в Нем человека и (в то же время) слыша подобающие Богу слова, впадали в немалую дерзость и скоро покидали Его (ср. Ин. 6, 66). Но так как Он был одновременно и вместе Бог и человек, имел беспрекословную власть Божескую и человеческую и мог безукоризненно говорить каким Ему было угодно (из двух) образом, то Он с благими целями применялся к слабоумию слушателей, часто и разнообразно высказывая о Себе подобающее человеку (человекообразное), как-то: «От Себя ничего не творю» (Ин. 8, 28) и тому подобное. Совсем ничего не разумея и относясь к Его речам без всякого исследования, они склонялись к простому этому и общедоступному смыслу. Поэтому они думали, будто Он говорит, что и «получив от Отца силу, Я чудотворю» и что «Он со Мною есть, так как Ему угодное творю всегда».

Таким образом, согласно с нечестивыми иудеями, проклятые враги истины и противники догматов благочестия усиливаются думать уничижительно о Господе и, вполне целесообразно и применительно сказанное Им хватая для уничтожения присущей Ему славы и власти, обкрадывают красоту истины. Как кажется, забывают они слова Павла, что подобает очищать помыслы и всякое превозношение, поднимающееся на знание Божие, и пленять всякое помышление ко Христу и в послушание Его (2 Кор. 10, 5). Не знают также и слов Божиих чрез одного из пророков: «Кто мудр и уразумеет это? Или кто разумен и познает это?» (Ос. 14, 10). Ведь если бы ими не овладело какое-то великое затмение и не облегал темный покров (2 Кор. 3, 13 и дал.), какая была бы нужда искать мудрого и разумного, который мог бы обрести познание этого?