Толкование на Евангелие от Иоанна

2. Итак, поелику в то время они показывали вид, будто убедятся простым словом, между тем как не убедились столь многими делами, то Он обличает лукавство их, говоря: если вы делам не веруете, то как поверите словам? Значит, вопрос (ваш) излишний. Но рех вам, говорит, и не веруете: несте бо от овец Моих (10, 25–26). Я, со Своей стороны, исполнил все, что следовало сделать пастырю. Если же вы не следуете за Мной, то это происходит не оттого, будто Я – не пастырь, но оттого, что вы – не Мои овцы. Овцы Моя, говорит, гласа Моего слушают, и по Мне грядут. И Аз живот вечный дам им, и не погибнут во веки, и не восхитит их никтоже от руки Моея. Отец Мой, Иже даде Мне, болий всех есть, и никтоже может восхитити их от руки Отца Моего. Аз и Отец едино есма (см.: 10, 27–30). Смотри, как Он, и не признавая их, склоняет следовать за Собою. Вы, говорит, не слушаете Меня, потому что вы и не овцы Мои; а те, которые следуют за Мною, принадлежат к стаду. Это сказал Он с тою целию, чтобы они поревновали сделаться овцами. Потом, сказав, чего (овцы Его) достигнут, Он тем подстрекает их и возбуждает в них желание. Что же? Значит, по могуществу (только) Отца никто не восхитит (их)? А Сам Ты не можешь и не имеешь силы охранить? Отнюдь нет. И чтобы ты знал, что изречение – Отец, Иже даде Мне, сказано ради иудеев, чтобы они опять не назвали Его противником Божиим, то вот Он, сказав: не восхитит никтоже от руки Моея, далее показал, что рука Его и рука Отца одна и та же. А если бы это было не так, то следовало бы сказать, что Отец Мой, Иже даде Мне, болий всех есть, и никтоже может восхитити их от руки Моея. Но Он не сказал так, а: от руки Отца Моего. Потом, чтобы ты не подумал, что Сам Он бессилен, но овцы находятся в безопасности по причине силы Отца, Он присовокупил: Аз и Отец едино есма. Как бы так говорил: не потому Я сказал, что ради Отца никто не похитит овец, будто Сам Я не силен охранить их: Аз и Отец едино есма, – то есть по отношению к могуществу, так как вся речь у Него была о могуществе. Если же одно и то же могущество, то, очевидно, и существо. Так как иудеи вооружались бесчисленными средствами, строили ковы, отлучали от синагоги, то Он говорит, что все это они предпринимали напрасно и бесполезно; овцы находятся в руке Отца Моего, как и Пророк говорит: се, на руках Моих написах стены твоя (Ис. 49, 16). Потом, показывая, что рука одна, Он называет ее то Своею, то Отчею. А когда ты услышишь слово: рука, не представляй себе ничего чувственного, но – силу, власть. Если же потому никто не мог восхитить, что (Отец) облек Его силою, в таком случае излишне было бы дальнейшее изречение: Аз и Отец едино есма. Если бы Он был меньше (Отца), то это изречение было бы очень дерзновенно, потому что оно показывает нечто другое, как равенство могущества. Так именно поняли Его и иудеи, и потому стали бросать в Него камни. Однако ж, несмотря и на это, Он не опроверг такого их мнения и предположения. Между тем, если бы они сделали предположение неправильное, следовало бы поправить их и сказать: для чего вы это делаете? Я сказал это не для того, чтобы приписать Мне и Отцу равное могущество. Но Он поступает совсем напротив: Он утверждает и одобряет их предположение, и все это – несмотря на их ожесточение. Он не только не извиняется в Своих словах, как нехорошо сказанных, а, напротив, еще их укоряет в том, что они имеют о Нем не надлежащее понятие. Так, когда они сказали: о добре деле камение не мещем на Тя, но о хуле, яко Ты, человек сый, твориши Себе Бога (Ин. 10, 33), – послушай, что Он отвечает: аще оных рече Писание богов, к нимже слово Божие бысть, како вы глаголете, яко хулу глаголю, занерех: Сын Божий есть? (см.: 10, 35–36). А эти слова означают вот что: если те, которые получили это название по благодати, не подвергаются обвинению, когда называют себя богами, то как может по справедливости подлежать укоризне Тот, Кто имеет это по естеству? Но Он так не сказал, а доказал это после, употребив наперед выражения более смиренные и сказав: Егоже Отец святи и посла в мир (ст. 36). Когда же утишил их гнев, тогда приводит ясное доказательство. Сначала, чтобы слово Его было принято, Он говорил с некоторым уничижением; а наконец возвысил и сказал так: аще не творю дела Отца Моего, не имите Ми веры; аще ли творю, аще и Мне не веруете, делом Моим веруйте (ст. 37–38). Видишь ли, как Он доказывает то, что я выше сказал, именно, что Он ничем не меньше Отца, но во всем равен? Так как невозможно было видеть существа Его, то вот Он в доказательство равенства Своего могущества представляет равенство и тождество дел.