Толкование на Евангелие от Иоанна

2. Потом, чтобы они не подумали, что Он говорит это только для ободрения их, но верили, что это действительно так, Он присовокупляет: и аможе Аз иду, весте, и путь весте (ст. 4). Видишь ли, как Он удостоверяет их, что то не напрасно было сказано? Говорит же это потому, что видел их душу, – как она желает знать это. Петр сказал вышеприведенные слова не для того, чтобы узнать, но чтобы последовать. Когдаже он подвергся упреку и между тем Христос объявил возможным то, что в то время казалось невозможным, то эта самая невозможность привела Петра к желанию тщательно узнать о том. Потому-то и говорит им: и путь весте. Как вслед за словами: отвержешися Мене, несмотря на то что никто ничего не сказал, Он, испытуя сокровенное в сердце, присовокупил: не смущайтесь, – так и теперь, сказавши: весте, выразил желание их души и Сам подал им повод спросить об этом. Слова же: камо идеши? – Петр сказал по внушению великой любви, а Фома от страха: Господи, не вемы, камо идеши (ст. 5). Мы не знаем, говорит, места и как можем знать путь, туда ведущий? И смотри, с какою робостию. Не сказал: укажи нам это место, но: не вемы, камо идеши. Об этом давно уже все желали знать. В самом деле, если иудеи, слыша (эти слова), приходили в недоумение, несмотря на то что хотели освободиться от Христа, то тем более желали узнать об этом те, которые никогда не хотели разлучиться с Ним. Потому-то, хотя они боялись спросить Его, однако ж спрашивают, будучи побуждаемы к тому великою любовию и беспокойством. Что же Христос? Аз есмь путь и истина и живот: никтоже приидет ко Отцу, токмо Мною (ст. 6). Почему же Он не тотчас, как Петр спросил: камо идеши? – отвечал: Я иду к Отцу, а вы теперь не можете идти, но ввел в Свою речь столько слов, предлагая вопросы и ответы? Иудеям, конечно, Он, по справедливости, так не сказал; но почему ученикам? И ученикам, и иудеям Он говорил, что пришел от Бога и к Богу идет; но теперь говорит об этом яснее, чем прежде. Иудеям Он не сказал так ясно, потому что если бы сказал: не можете прийти ко Отцу, токмо Мною, то они тотчас же подумали бы, что это сказано по гордости; а теперь, когда Он умолчал об этом, Он поверг их в беспокойство. Но для чего же, спросишь, Он также говорил и ученикам, и Петру? Он знал великую ревность Петра, – что, в противном случае, он еще более стал бы беспокоить Его. Итак, чтобы отвлечь его от этого, Он говорит прикровенно; а когда достиг того, чего хотел, темнотою и прикровенностию речи, то опять говорит открыто.