Если ты живешь с кем-либо из братьев твоего монастыря, то не желай ни давать ему указаний, ни учить его, ни быть ему начальником. Тем более это относится к случаю, если ты пойдешь в другую келию или монастырь, потому что ты подчинен ближнему. Видите, авва всегда ставит ближнего на первое место. Никогда мы не присваиваем первенство себе.
Если ты живешь вместе с другими братьями, то не желай состязаться с ними в разговорах. Начал кто-то из них богословский спор? Не желай и ты дискутировать на богословские темы. Тот в разговоре с тобой употребляет философские термины? Не желай показать, что и ты знаешь философию, не стремись быть равным. Предоставь человеку высказать свое мнение, философские взгляды, изложить свои теории. Все люди склонны, когда встречаются с новым человеком, высказывать ему свои мнения, богословские и философские взгляды, обнаруживать перед ним свой опыт. Все это они могут сделать самое большее за час, а то, что они скажут после этого, как вы убедитесь, будет повторением сказанного вначале. Если ты проживешь двадцать лет с одним человеком, то за двадцать лет он не скажет тебе ничего нового, но будет говорить только одно и то же в разных словах. Самое большее, что он может, — это найти какой-то новый довод и его повторять. Все это потому, что у всякого человека есть определенный набор мыслей и интересов, за рамки которых он не выходит. Ему не нужны ни твои опровержения их, ни дополнения к ним.
Поэтому не заводи споров с братом. Предоставь ему выразить свое мнение, и дело кончено. Если он скажет тебе: «Знаешь, Церковь сегодня должна стать более современной, нужно перевести Евангелие, монастыри нужно закрыть», то скажи и ты: «Точно! Да. Замечательно». Если ты станешь спорить с ним, то приобретешь мирской дух. Автор этих подвижнических слов беспокоится о том, чтобы монах не потерпел неудачи в отношениях с братом, потому что тогда он потерпит неудачу и в своей связи с Богом. Если он вступает в конфликт с людьми, то удаляется от Бога и так рушится вся его жизнь.
Если ты скажешь что-то в приказном тоне, то ближний тут же огорчится и это приведет вас к разделению; если станешь с ним спорить, то обязательно от него отдалишься. Авва Исаия хочет устранить все причины, по которым мы разлучаемся с людьми. Единодушие только там, где царствует духовное повиновение, молчание и уважение к личности другого человека, как «причастника Божеского естества», как образа Божия. Там, где есть это уважение к ближнему и молчание, есть и общение душ, там ты чувствуешь, что ближний — это твой брат. Общение сохраняется тогда, когда ты не отделяешься от братства; оно в общей трапезе, во взаимной любви, а особенно в смирении и имеющем огромную силу повиновении друг другу.
Если подвизающиеся с тобой не имеют такого духовного образа мыслей, какому учит авва Исаия, и прикажут тебе сделать что-либо против твоей воли (явно, что здесь не имеется в виду грех или празднословие), тогда, если они настаивают, борись со своей волей, чтобы не опечалить их. Потому что если ты их огорчишь, ты огорчишь и Бога и лишишься бездерзновенности, потеряешь возможность в дальнейшем рассчитывать на взаимную поддержку. Если ты попросишь меня о чем-то, а я тебе откажу, то наши отношения поколеблются и ты уже не осмелишься попросить меня о чем-нибудь, что тебе будет нужно.
Итак, я должен быть осторожным, чтобы не сделать ничего, что могло бы огорчить ближнего, для того чтобы у меня было право стоять перед ним прямо, а не с понурой головой. Я должен делать то, что хочет ближний, так чтобы потом, когда бы я к нему ни подошел, он чувствовал себя несколько обязанным мне и исполнил мою просьбу. И наконец: Лишишься мирного с ними сожительства — ты потеряешь мир, единство и замкнешься в себе. Тот пойдет налево, ты направо, тот направо, ты — налево. Как видите, общение — вот что вновь занимает авву Исаию.