То есть: если кто-нибудь слабый увидит тебя, как ты называешь себя, совершенного, вкушающим идоложертвенное, то не найдет ли он большего повода к тому, чтобы и самому есть идоложертвенное, и не более ли еще утвердится (это значит расположит)
в мнении, что идол есть нечто? Ибо, не зная твоей мысли, с какою ты это делаешь, он, без сомнения, почтет твой поступок увещанием.
11.
И от знания твоего погибнет немощный брат, за которого умер Христос.Таким образом, совершенство твое будет причиною погибели другого, и притом слабого, и такого, за которого Христос умер. «Если же Христос не отказался и умереть за него, как же тебе не воздержаться от яств, чтобы он не соблазнился твоею пищею», – говорит Златоуст.
12.
А согрешая таким образом против братьев и уязвляя немощную совесть их, вы согрешаете против Христа.Не сказал – «соблазняя», но – уязвляя,
чтобы показать жестокость их, когда они уязвляют и слабую совесть. На самый же верх преступления возвел этот грех, когда сказал: согрешаете против Христа. В каком же смысле этот грех совершается против Христа? Не в одном, а именно: Христос усвояет делаемое рабам Его Себе; уязвляемые суть Его тело и члены; они разрушают то, что Он совершил через собственное заколение, то есть спасение.
13.
И потому, если пища соблазняет брата моего, не буду есть мяса вовек, чтобы не соблазнить брата моего.Как отличный учитель, собственным примером доказывает то, о чем говорит. И не сказал – если соблазняет
справедливо, но как бы то ни было. Не сказал также не буду есть идоложертвенного, но вообще мяса, хотя бы оно было дозволено. Не сказал опять: в один или два дня, но – во всю жизнь свою; ибо это значит вовек. Не сказал наконец: да не погублю, но только: чтобы не соблазнить.Глава девятая
1.
Не Апостол ли я? Не свободен ли я? Не видел ли я Иисуса Христа, Господа нашего? Не мое ли дело вы в Господе?Сказав: если пища соблазняет брата моего, не стану есть мяса, чтобы кто не почел его тщеславным и самохвальным, вынужденным нашелся, наконец, объявить, что воздерживался и от дозволенного, чтобы не соблазнить кого-нибудь. Тогда как Христос заповедал проповеднику Евангелия питаться от Евангелия (см. Лк. 10, 7), то есть за счет поучаемых, я, говорит, лучше решился истаивать от голода и ничего не брать от вас, но работать своими руками и питаться своими трудами. Ибо, как кажется, были у них некоторые учители богатые, пользовавшиеся честию за то, что учили безвозмездно и тем старались пристыдить Павла. Уразумев это, он, как я сказал, не хотел кормиться за счет своих учеников, хотя и имел на это право. Так, говорит, я веду себя: а вы не воздерживаетесь и от идоложертвенного. Такова вообще мысль этого места, которую он раскрывает в нескольких стихах. Впрочем, рассмотрим и порознь каждое изречение. Не Апостол ли я?
Чтобы кто-нибудь не сказал: «тебе нельзя брать, поэтому ты и не берешь», говорит: как? разве прочие апостолы не берут? – да, – скажешь. Что же? разве я не апостол? то есть такой же, как они. Не свободен ли я? То есть никто не возбраняет мне брать. Чтобы не сказали опять: «прочие апостолы важнее тебя, потому что видели Господа», говорит: Не видел ли я Иисуса Христа, Господа нашего? Ибо после всех явился и мне, как некоему извергу (1 Кор. 15, 8). А быть самовидцами Христа было действительно великим преимуществом; ибо Сам Он говорил: блаженны ваши очи, потому что вы видите то, чего не видели пророки и цари (Лк. 10, 23–24).Не мое ли дело вы в Господе?
Если ты и свободен, если и ты апостол, но не совершил никакого дела апостольского: что из этого? Ибо и Иуда был апостол, и видел Господа. Поэтому говорит: дело мое вы; значит, я исполнил служение апостола. Но сказав важное, прибавил: в Господе, то есть исполнил силою не своею, но Господнею.
2. Если для других я не Апостол, то для вас Апостол; ибо печать моего апостольства – вы в Господе.
Не говорю, что я учитель всей вселенной; но вам разве я не учитель? Почему же я не брал ничего от вас, с которых взять имел особое право? Через такое уступление, еще более подтверждает речь свою.