Толкования на Евангелия от Матфея и от Марка

14–23. И, призвав весь народ, говорил им: слушайте Меня все, и разумейте. Ничто, входящее в человека извне, не может осквернить его; но что исходит из него, то оскверняет человека. Если кто имеет уши слышать, да слышит! И когда Он от народа вошел в дом, ученики Его спросили Его о притче. Он сказал им: неужели и вы так непонятливы? Неужели не разумеете, что ничто, извне входящее в человека, не может осквернить его? Потому что не в сердце его входит, а в чрево, и выходит вон, чем очищается всякая пища. Далее сказал: исходящее из человека оскверняет человека. Ибо извнутръ, из сердца человеческого, исходят злые помыслы, прелюбодеяния, любодеяния, убийства, кражи, лихоимство, злоба, коварство, непотребство, завистливое око, богохульство, гордость, безумство. Всё это зло извнутрь исходит и оскверняет человека.

Научая людей понимать предписания закона о пище неплотским образом, Господь начинает здесь постепенно раскрывать смысл закона и говорит, что ничто, входящее внутрь, не оскверняет никого, а сквернит то, что исходит из сердца. Под завистливым оком разумеет или зависть, или распутство, потому что и завистливый бросает на завидуемого обыкновенно коварный и язвительный взгляд, и развратный, засматриваясь своими очами, стремится к делу злому. Богохульством называет оскорбление Бога: если, например, кто станет говорить, что нет Промысла Божия-это будет хула, богохульство: почему Господь и присовокупляет к ней гордость. Гордыня есть как бы пренебрежение Бога, когда кто, сделав доброе дело, приписывает его не Богу, а собственной силе. Под безумством разумеет обиду против ближних. Все эти страсти оскверняют душу, возникают и исходят из нее.

К народу Господь говорил, таким образом, не довольно ясно, почему и заметил: Кто имеет уши слышать, да слышит! – то есть: понимающий пусть понимает.

Что же касается апостолов, которые глубже понимали речь Господа и подошли спросить Его о притче, то есть об этой Его прикровенной речи (ибо притча есть прикровенная речь), то Господь сначала упрекнул их, сказав: Неужели и вы так непонятливы? – но потом разъяснил им то, что было для них неудобовразумительно.

24–31. И, отправившись оттуда, пришел в пределы Тирские и Сидонские; и, войдя в дом, не хотел, чтобы кто узнал; но не мог утаиться. Ибо услышала о Нем женщина, у которой дочь одержима была нечистым духом, и, придя, припала к ногам Его. А женщина та была язычница, родом Сирофини-киянка; и просила Его, чтобы изгнал беса из ее дочери. Но Иисус сказал ей: дай прежде насытиться детям; ибо нехорошо взять хлеб у детей и бросить псам. Она же сказала Ему в ответ: так, Господи; но и псы под столом едят крохи у детей. И сказал ей: за это слово, пойди; бес вышел из твоей дочери. И, придя в свой дом, она нашла, что бес вышел и дочь лежит на постели.

После того как сказал о пище и увидел, что иудеи не веруют, Господь переходит в пределы язычников, ибо при неверии иудеев спасение имело перейти к язычникам. Сначала Господь старался скрываться, чтобы иудеи не имели предлога обвинять Его как приставшего к стороне нечистых язычников. Однако Он не мог утаиться, ибо невозможно было Ему утаиться и никем не быть узнанным.