Толкования Ветхого Завета

(148) Но для совершенного наслаждения ученику недостаточно просто лишь понимать все те наставления, которые дает учитель; ему еще необходима память. Именно потому [Ревекка], проявляя свою щедрость, после того как напоила раба, обещает набрать воды и для его верблюдов, которые, я утверждаю, символизируют память[769]; ибо это животное жует жвачку, размягчая свою пищу, а кроме того, когда, опустившись на колени, примет на себя тяжелейшую ношу, оно вслед за тем с удивительной бодростью легко встает на ноги. (149) Точно так же и душа любознательного человека, когда на нее возложат бремя исследований, не становится более согбенной, но поднимается, радуясь; а от повторения и, так сказать, пережевывания первоначально заложенной [умственной] пищи [у нее] возникает способность запоминать исследованные предметы. (150) Так вот, когда она увидела, какой восприимчивой к добродетели является природа этого раба, она вылила в поилку все содержимое своего кувшина, то есть все знание учителя влила в душу ученика. Ибо в отличие от софистов, которые одновременно из корыстных побуждений и из зависти, увеча природу своих учеников, умалчивают о многом из того, что они должны им сказать, сохраняя таким образом для себя возможность получать деньги в будущем, (151) добродетель — вещь щедрая, любящая делать дары, без промедления оказывающая помощь, как говорится, и рукой, и ногой, и всей своей силой[770]. Итак, излив все свои знания в ум ученика, словно в хранилище, она опять идет к колодцу черпать воду, к неиссякающей мудрости Божией, чтобы ученик и <прежде изученное> прочно закрепил посредством памяти, и был напоен знанием о других, более новых [предметах]; ибо безгранично богатство мудрости Божией, и вслед за прежними побегами оно дает новые, так что никогда не прекращает молодеть и процветать. (152) Вот почему все, кто вообразили, что они достигли предела в какой-либо науке, являются совершенными глупцами; ибо то, что кажется близким к цели, отстоит от нее чрезвычайно далеко, так как никто из когда-либо живших [людей] не был совершенным в каком бы то ни было предмете: ему недостает до совершенства столько, сколько маленькому мальчику, только что начавшему учиться, до наставника, уже ставшего седым как от возраста, так и от умудренности в своем ремесле.

(153) Надо нам также отыскать причину того, что раба она поит [водой] из источника, а верблюдов — из колодца[771]. Объяснение этому заключается, по всей вероятности, в следующем: вода и в том, и в другом случае одна и та же[772], *** священное слово, дающее глотки знаний, колодец же сроден памяти; ибо то, что к настоящему времени уже находится в глубине, извлекается наверх, словно из колодца, посредством припоминания. (154) Поэтому мы должны одобрять таких людей за счастливую природу, выпавшую им на долю[773]; но есть некоторые из подвижников, для которых ведущую к добродетели дорогу, представлявшуюся сначала суровой, крутой и трудной, всеблагодетельный Бог сделал впоследствии наезженной, горечь труда превратив в сладость. А каким образом Он ее превратил, мы покажем. (155) Когда Он вывел нас из Египта, то есть из телесных страстей, мы, идя по дороге, лишенной наслаждения, расположились лагерем в Мерре — месте, в котором нет питьевой воды, вся она горькая (Исх. 15:23); ибо удовольствия, получаемые посредством глаз и ушей, а также посредством живота и находящихся за ним [органов], все еще были свежи в нашей памяти и сильно прельщали нас своими отзвуками. (156) Поэтому всякий раз, когда мы хотели окончательно от них освободиться, они тянули в обратную сторону, привлекая нас к себе, обвиваясь вокруг нас и упорно продолжая действовать на нас своими чарами, так что мы, уступив их непрерывным усилиям приручить нас, стали чуждаться труда, казавшегося очень горьким и неприятным, и уже собирались отправиться обратно в Египет, прибежище распутной и невоздержной жизни, [и, конечно, отправились бы], если бы Спаситель не сжалился [над нами] и, опережая нас, не бросил в нашу душу, словно сладкую приправу, подслащивающее дерево (ср. Исх. 15:25), произведя любовь к труду вместо ненависти к труду; (157) ибо Он, будучи Создателем, знал, что для нас невозможно одержать верх над чем бы то ни было, если нам не будет присуща горячая любовь [к такому усилию]. Поэтому все, чем занимаются люди без особого к тому расположения, не получает подходящего завершения; полный успех достигается тогда, когда им присущи любовь и чувство неразделимого единства с предметом желания.