Толковый тариф. Два письма Николаю II

3) Россия продает не избытки своего хлеба, а хлеб, ей надобный и могущий в ней найти свое применение и свое потребление. 220 млн. пудов ржи и пшеницы, вывозимых Россией, составляют в день менее 1/2 фунта на каждого русского, а всякий знает, что прибавка хлебной пищи в гораздо большем количестве была бы нелишней для громадной массы русского народа. Но не в этом одном дело. Для добычи хлебного экспорта распахивается все, что можно, хозяйство не улучшается, а только расширяется, а тут кроется важная опасность будущего времени, потому что народ прибывает, и ему надобно все более и более хлеба. Когда все распашется — или надо будет выселяться, или необходимо остановить размножение, или прекратить вывоз хлеба. Притом и чернозем не имеет бесконечной силы для производства хлеба, и он от 40-50 хороших жатв истощается. Словом, без ущерба стране впереди нельзя повторять того хлебного экспорта, который теперь делается. Надежда улучшить хозяйства, увеличить их интенсивность и урожайность неосуществима без заводов и фабрик, доставляющих не только удобрения и всякие снаряды, надобные в улучшенном хозяйстве, но доставляющих и спрос тем корнеплодам, без которых улучшение земледельческого хозяйства опять-таки немыслимо. А так как вывоз хлеба идет взамен ввоза угля, железа, машин, тканей и тому подобных изделий, могущих доставляться самою Россией, и так как переход от занятий, привычных русским людям, к делам иного рода не может быть скорым и непременно должен быть предвиден, то спрашивается: когда же будет время начинать то, что непременно необходимо начать? Откладывая в долгий ящик необходимое, всякий рискует, а тут дело касается всей страны. Вообразим, что с хлебным вывозом и с низкими пошлинами на привозные товары мы теперь будем обходиться, но хлебный вывоз непременно когда-нибудь должен сократиться, что же тогда-то будет? И не настало ли это время уже теперь и даже раньше сего? Словом: хлебный вывоз непрочен сам по себе, и опасно на основании его отказываться от возможности усложнения производительности страны развитием в ней переработки других ее ресурсов, ныне получаемых из чужих краев. Опасность увеличивается еще и множеством случайностей. Не говоря о войнах, достаточно сказать о неурожаях и о соперничестве теплых стран, производящих более дешевый хлеб. Сверх всего этого, России, как стране континентальной, далекой от морей, нельзя ни дешево вывозить свой хлеб, ни дешево получать иностранные товары, а всего более отвечает такой порядок промышленности, когда рядом с заводами и фабриками будет и хлебопашество, кормящее производителей того, что надобно для страны, кроме хлеба. Не говоря ни о чем другом, прогоны останутся в экономии. А они очень велики. Допустим, что средний пробег хлебу, вывозимому к портам, и товарам, в них ввозимым, равен всего 1000 верст и что за это по воде и по железным дорогам платится с пуда всего 10 коп. Тогда на 600 млн. пудов вывоза и на 200 млн. пудов ввоза (среднее за пять лет, 1884-1888 годы) на одном прогоне пропадает непроизводительно около 80 млн. руб. ежегодно, если обосновать дело так, чтобы хлеб вывозился за границу, а оттуда поступали другие товары. В одном этом уже есть свой важный расчет сравнительно с тем порядком, когда свой хлеб пойдет на свои же фабрики и заводы. Вообще же односторонность всякого рода, даже и хлебная, опасна для страны. Ее развитие, как рост организма, требует уже усложнения потребностей и усложнения производительности, потому что опасно при усложнении потребностей не давать им, по крайней мере, главного удовлетворения внутри самой страны. И здесь я считаю необходимым кончить развитие и защиту своего третьего положения, потому что и оно может отвлечь в сторону.