Толковый тариф. Два письма Николаю II

4) Но не значит ли все предшествующее, что рекомендуется по-китайски «довлеть» России собою? Не значит ли это — отказаться от участия во всемирной торговле? Ничуть. Предшествующее значит только, что следует переменить фронт действия, приумножая сельские промыслы горными, заводскими и фабричными. В этих последних, зачатых сперва для удовлетворения своих внутренних, уже существующих потребностей, найдется множество таких, которые не только ответят этому спросу, но и быстро перерастут его. Тогда, во-первых, продукты эти подешевеют в России, а во вторых, так или иначе, да вырвутся из России на мировой рынок. Это самое утверждал я про керосин, когда мы его выписывали от американцев, и вот не прошло пятнадцать лет, как дешевизна керосина в России превзошла всякие ожидания, повела к акцизному государственному доходу и к громадному вывозу, как подробно будет показано в своем месте. Теперь, посетив Донецкий край и видев его богатства на месте, я говорю то же про каменный уголь, про железо, про соль, про соду, а изучив положение производства многих других товаров, говорю то же самое про марганцовистый чугун, про канифоль и уксусную кислоту, про хлопок, про множество продуктов животного царства и про многое другое, для чего и назначается эта книга; ибо исстари была «земля наша велика и обильна». Приложится к этому обилию труд, и от обилия произойдет перепроизводство, а от него — дешевизна и заграничный вывоз. Он, этот вывоз «не хлеба», растет за последние годы и абсолютно, и относительно, как показано далее числами, и этот рост его идет без скачков, какие всегда имеет хлебный вывоз (от засух, червей и всякой невзгоды), идет ровно и верно. Купят, как покупают керосин, наш уголь, потому что он дешевле английского; купят наше железо, потому что покупают уже и наши железные руды; купят и соду, так как есть условия дешевейшего ее производства у нас, как нигде в мире; купят и все другое, что произведут и перепроизведут в избытке. А если многое разовьется — рабочие на тех делах спросят много хлеба и много разных товаров. Свое внутреннее потребление возродится, возрастет и отпуск, потому что труд увеличится. Не должно упустить из вида, что засуха, губящая хлеба, полезна для подземной работы, ее удешевляет, что черви не кушают угля и железных руд, что жучок и овражки не пользуются содой, что при отсутствии заработков на хлебной жатве — в годы неурожаев — перепроизводство и дешевизна горных, заводских и фабричных продуктов усилятся; словом, дополненное этими промышленностями целое хозяйство России уравняется, бедствия уменьшатся и богатство, с трудолюбием связанное, возрастет. Пойти все это может лишь исподволь, понемногу, ломки тут никакой не надо, надо только немного и в должной постепенности тарифом и всякими иными способами вызывать и помогать должному. Лет в двадцать настойчивых усилий Россия может достичь того, что не отправит ни зерна своего хлеба — оставит этот заработок неграм Африки; вывозить хлебный товар будет разве в виде муки лучших сортов, крахмала, макарон и тому подобных товаров, имеющих много большую ценность, чем зерно, а главную отправку будет получать от своих заводов и фабрик. Вывоз будет не меньше, а пожалуй, и больше современного, да и ввоз также, потому что разживутся люди, спросят всякой новинки и себе, и жене, и детям. Будущее столетие с помощью нового тарифа и мер, ему долженствующих отвечать, увидит Россию в новом виде — страной нормальной комбинации сельского труда с заводско-фабричным.

Мне не дожить до этого, но слова эти рано или поздно оправдаться должны.