Толлеус. Изгой

– А почему плакать? – влез Оболиус, который бесцеремонно рассматривал амулеты на лотке.

– А потому что дрянь имеет обыкновение дурно пахнуть, – назидательно объяснила чародейка, наклонившись к нему.

– А как эта штука работает? – прикинулся простачком старик.

– Очень просто. Ею не нужно мазаться, она не выдыхается и работает не только против комаров, а против всего гнуса, что алчет вашей крови!

Старик исподтишка уже давно рассматривал амулет – браслет с искоркой-конструктом. Знакомая ситуация – никаких накопителей, конструкт питается из ауры владельца. Но пока что ему не попадались амулеты, которые убивали кого бы то ни было. Пусть даже такую мелочь, как комары. К тому же было непонятно, как один конструкт справится с целыми полчищами. В общем, несмотря на то, что вопрос комаров стал неактуален, игрушка старика заинтересовала.

Платить пришлось серебром, но взял. Не та сумма, которая делает погоду.

На прощание женщина пояснила, что браслет надолго бросать нельзя – нужно хотя бы раз в месяц брать его в руки. Впрочем, старик и это уже понял сам – опыт!

Пошли дальше, обходя площадь по кругу. Толлеус задумался на тему отношения чародеев к искусникам. За время, проведенное в Оробосе, он достаточно пообщался с этой братией и сделал интересные выводы. Во-первых, не все чародеи относятся негативно. Да, бывало и откровенно враждебное отношение, но оно характерно для «стариков», которые воевали, пускай и не для всех. Хотя был случай и прямо противоположного отношения со стороны бывшего фронтовика-чародея, который всю войну провел на передовой и не раз на своей шкуре испытал удары боевых искусников. Чародеи помоложе или те, кто в войне не участвовал, относились часто настороженно, но кулаки и челюсти не сжимали – с ними вполне можно было разговаривать. И была еще одна чародейская братия – те, которые никогда с искусниками не встречались и поэтому зачастую вообще не понимали, кто перед ними. Да, они видели ауру необычного человека, но тут, в Оробосе, старик насмотрелся на всякие ауры. Чародеи, колдуны, ведьмы… Еще можно вспомнить Железных Братьев и жрецов – у всех у них были необычные ауры, отличные друг от друга. Были и другие, кого старик сам не мог идентифицировать. Похоже, для таких неопытных чародеев он тоже попадал в категорию странных, но не опасных. Вот как сейчас с торговкой. Это было очень удобно.

Оболиус явно собирался куда-то слинять, но ему было велено быть рядом на случай покупок, так что помощник рыжей тенью следовал сзади, лишь бросая по сторонам печальные взгляды. Странная конструкция в самом центре площади привлекла внимание старика. Протолкавшись поближе, он с удивлением уставился на человеческий череп на высоком – по пояс, каменном постаменте. В выбеленных дождями, ветром и солнцем костях не было бы ничего необычного, если бы не размер. Череп был очень большой – диаметром с руку взрослого мужчины. Заподозрив подвох, Толлеус посмотрел истинным зрением, но ничего примечательного за одним исключением не разглядел. Ясно было лишь то, что вещь подлинная, а совсем не иллюзия, как он сперва подумал. В целом композиция выглядела донельзя странно: постамент из почерневших от времени заросших мхом камней, не менее старый, но отлично сохранившийся череп.

Тщательно изучив его, бывший настройщик отметил чрезмерную толщину стенок и некоторые особенности вроде слишком мощных надбровных дуг и слегка выступающей челюсти. Так что бывший хозяин при жизни отличался от обычных людей не только выдающимися размерами, но и внешностью.

В искусном зрении старик под слоем грязи на постаменте разглядел некоторую неоднородность. Когда он хорошенько потер в этом месте, счистив мох и песок, его взору открылась высеченная в камне надпись. Годы практически стерли ее, так что разобрать можно было лишь верхние два слова, которые были написаны нарочито крупно. Язык был старый, поэтому с пониманием возникли трудности. Второе слово означало что-то вроде «великий» или «героический», а что означает первое слово «лахт», у Толлеуса вообще не было вариантов.

– Учитель, мне кажется, или он светится? – выступил из-за его спины Оболиус, тыча пальцем на постамент.

– Как светится? – не понял искусник, с подозрением глядя на череп.

– Ну, не как фонарь светится… – замялся помощник. – А как ваш Паук, когда его сделали неломаемым!

Старик снова посмотрел, наклонившись к самому камню, и действительно разглядел повышенное излучение Искусства от костей.

– Как будто укрепление материала, – в задумчивости пробормотал он. – Но кому понадобилось делать это?

– Возможно, тем, кто хотел сохранить эту реликвию для потомков, – прошелестел сбоку чей-то голос.