Толмач

А потом его тронули за плечо, и Кан Ся вскочил и молча, но отчаянно отбиваясь от пришедшей за ним охраны, вжался в самый дальний и темный угол.

– Ваше превосходительство, – укоризненно покачал головой сержант Ли.

Кан Ся словно увидел себя со стороны, устыдился и заставил тело подчиниться воле. Опустил поднятые для зашиты руки, медленно спустился с полатей и вышел в центр камеры. Он так и не взял у оставшейся без его полицейского жалованья, да и вообще безо всяких средств к существованию жены ни единого ляна для оплаты работы палача, а потому знал: умирать придется долго. Это требовало некоторого мужества.

– Ваше пре… – начал сержант.

– Подожди, Ли, – упреждающе поднял он ладонь. – Я сейчас буду готов.

Ах, если бы его казнили в первый же день! Как легко, как весело он бы умер! Но губернатор знал, как наказать дерзкого Кан Ся за свой арестованный и официально переданный в казну контрабандный груз. Прежде чем за офицером пришли, пятьдесят четыре раза палач за окном взмахнул мечом, и все пятьдесят четыре раза Кан Ся в деталях рассмотрел все, самые омерзительные подробности жуткой казни, – вплоть до мочеиспускания и унизительно громкого пукания трясущихся от ужаса тел. И каждая деталь впечаталась в память опального полицейского, словно раскаленное тавро в ляжку быка.

Кан Ся глубоко вдохнул, немного подержал воздух в легких и медленно, небольшими порциями его выдохнул.

– Все, Ли, я готов, – кивнул он. – Веди.

– Вас на допрос вызывают… – еле слышно, только для него шепнул сержант. – Это не казнь…

Колени у Кан Ся подогнулись. Он не хотел верить, что это пришел ответ на его жалобу в Пекин. Потому что, если это не так, у него может просто не остаться сил, чтобы умереть по возможности достойно.

Его подхватили под руки, потащили длинным, столь хорошо знакомым коридором, вывели во двор, но повернули не направо, к обычному месту казни преступников, а налево. Кан Ся задрожал – он и верил и не верил.

Дверь перед ним распахнулась, а затем под ногами оказались вытертые деревянные ступеньки, и они были столь знакомы, столь милы его сердцу, что немолодой полицейский едва не задохнулся от переполнивших его чувств и вдруг почти сразу же успокоился. Теперь он действительно готов был умереть.

– Разрешите, – постучал в дверь его собственного кабинета сержант Ли.

Изнутри отрывисто ответили, и караульные подхватили Кан Ся под мышки и провели в кабинет.

– Все, можете идти, – прогремел знакомый голос.

Кан Ся поднял глаза. Перед ним стоял Шоу Шань.

– Садитесь, Кан Ся, – скупым жестом указал Шоу Шань на стул.

Кан Ся сдержанно кивнул и, заставляя трясущееся, обессиленное тело подчиниться, по возможности ровно, не качаясь и не падая, сел.

– Я слышал, вы от еды отказались… – заглянул ему в глаза Шоу Шань.

Кан Ся промолчал. Он не мог объяснить Шоу Шаню, каково это – все время ждать смерти, почти каждую неделю провожать на казнь шесть-семь молодых людей и видеть через окно, как их рвет на грязный снег съеденной поутру гаоляновой кашей при одном только виде плохо засыпанной мерзлым зимним песком крови.

– Это господин Сяо Дэ, – произнес Шоу Шань.

Кан Ся с трудом сконцентрировал взгляд на сидящем за его служебным столом человеке.

– Он приехал к вам из Пекина.

Глаза Кан Ся сами по себе заслезились, и он тут же вытер их рукавом и понял, что это бесполезно – бьющий из окна свет был слишком ярок.

– И сейчас он вас допросит. Вам все понятно, Кан Ся?

Бывший полицейский поднял взгляд на Шоу Шаня и, как ему показалось, достаточно уверенно кивнул.

– На вас поступила жалоба, Кан Ся, – неприятным резким голосом произнес пекинец, – от некоего Се-ме-нова.

Кан Ся прикусил губу.

– Вы действительно препятствовали установлению личностей убийц?

– Нет, ваше превосходительство, – сглотнул Кан Ся. – Я выполнил свой долг. Личности убийц установлены, и все они, – голос смертника невольно задрожал, – преданы заслуженной казни.

– Вы уверены, что в живых не осталось ни одного? – как-то неудовлетворенно поинтересовался пекинец.

– Уверен, ваше превосходительство.

– А самого Семенова вы запомнили хорошо?

Кан Ся усмехнулся. Он запомнил русского поручика прекрасно, даже лучше, чем хотелось бы.

– Да, ваше превосходительство. Я его отлично запомнил.

Шоу Шань и пекинец переглянулись, и было в этом что-то такое, что заставило Кан Ся насторожиться.

– Вы ведь хотите на свободу, Кан Ся? – глухо поинтересовался Шоу Шань.

Бывший полицейский вздрогнул. Судя по всему, его собственная жалоба явно легла где-то под сукно, и его вызвали сюда лишь для того, чтобы расспросить о Семенове. Но если так, он совершенно не представлял себе, как можно его вытащить из тюрьмы в обход мстительного и памятливого губернатора.

– Пустой вопрос, ваше превосходительство, – болезненно усмехнулся он, – вы не хуже меня знаете, что это невозможно.

– Теперь возможно, – мрачно произнес пекинец.

* * *

Все дальнейшее напоминало кошмарный сон. Лишенный всякой информации и окруженный только малограмотными бандитами, Кан Ся и понятия не имел, как многое произошло, пока он ждал смерти.