Толпа, массы, политика

О неоднозначности процесса омассовления писали во второй половине XX века ряд авторов. Так весьма своеобразная трактовка массового общества прозвучала в работе известного католического философа Р. Гвардини «Конец Нового света» (1954 г.) Он говорит о том, что в современном мире представления о личности меняются. Раньше они тесно увязывались с наличием гражданского общества. Но, вместе с развитием техники возникает и новая социальная структура, в которой творчество личности, автономия субъекта уже не задает тон. И примером тому является человек-масса, противостоящий личности. Согласно его мнению слово «масса» не несет никакой отрицательной оценки. Это просто такая человеческая структура, которая связана с современным уровнем развития техники и планирования, образцом для нее является функционирование машины. «Она не принесет собой разрешения экзистенциальных проблем и не превратит землю в рай; но она носитель будущего, во всяком случае, ближайшего будущего»[175].

Конечно, и раньше были многие бесформенные массы. Но, в сегодняшнем смысле, масса, согласно трактовке Гвардини, нечто другое. Для современного человека естественно встраиваться в организацию и повиноваться программе. Нельзя больше говорить о личности и субъективности в прежнем смысле. Постепенно исчезает чувство собственного бытия и неприкосновенной сферы «личного». Более того, подчеркивает он, слово «личность» постепенно заменяется словом «лицо», персона. Это слово указывает не на нечто богатое и необычное, а на более скромное и простое, что «однако может быть сохранено в каждом человеческом индивиде… утверждать такую единственность и отстаивать ее не прихоть, не привилегия, а верность кардинальному человеческому долгу. Здесь человек вооружается против опасности, угрожающей ему со стороны массы и со стороны системы, чтобы спасти то у последнее, самое малое, что только и позволяет ему оставаться человеком»[176].

Гвардини прекрасно видевший все отрицательное, что несет в себе множество похожих друг на друга единиц, ставит вопрос и о положительном смысле массы, о тех новых человеческих возможностях, которые могут открыться при этом. Разве шанс стать лицом не есть безусловно хорошее? «Поэтому вместо того, чтобы протестовать против нарождающейся массы во имя культуры, основанной на личности, разумнее было бы задуматься над главной человеческой проблемой массы… приведет ли уравнение, неизбежное при многочисленности, к потере только личности или также лица? Первое можно допустить, второе никогда»[177]. Согласно его мнению, масса, которая несет в себе опасность абсолютного порабощение и использования человека, дает ему также шанс стать вполне ответственным лицом, если он окажется в состоянии решить задачи внутреннего освобождения, «самозакаливания» перед все разрастающимися чудовищными безличными силами.

Современные цели овладения миром столь сложны, что они уже не под силу не только индивидуальной инициативе, но и кооперации людей индивидуалистического склада. Требуются такие согласованные действия, которые предполагают совершенно иной склад человека, отказывающегося от индивидуальных особенностей. «Сегодня этот процесс сопровождается неслыханным унижением человеческого достоинства и насилием над человеком, так, что мы рискуем не заметить его положительного смысла. И тем не менее он есть. Он в огромных размерах работы, которым соответствует небывалое величие человеческой позиции: полная солидарность как со своей работой, так и с ближним по труду… Товарищество, если в основе его лежит лицо, это величайшее человеческое благо массы, благодаря товариществу снова можно будет обрести в новых изменившихся условиях массового общества человеческие ценности добра, понимания, справедливости»[178].

Что же касается демократии и ее ценности, то их сохранение зависит от того, удастся ли их заново осмыслить и обжить «в скудном и суровом существовании не личности, а лица того лица, из которого складывается масса». В современном мире действия человека не имеют больше конкретного облика, они «протекают в аппаратах под покровом формул и цифр». Что же представляет собой в этих условиях ответственность человека? Ответ Гвардини достаточно своеобразен.