Толстяк

— До свидания, милостивые государи! — Человечек самым серьезнейшим образом поклонился нам на прощание. — С нетерпением буду ждать вашего нового визита.

В ответ мы вежливо шаркнули ногами. У нас уже почти не оставалось времени, и мы бросились бегом к цветочному магазину на соседней улице. Коваль вручил продавщице остатки наших денег.

— Нам гвоздик. Вон тех — розовых, — сказал он. — На все деньги. И пожалуйста, заверните.

Наших средств хватило на три гвоздики. Коваль прикрыл их полой куртки, и мы тут же помчались к больнице. Медицинская сестра долго рылась в целой горе халатов, пока отобрала подходящие и вручила нам.

— Меньших размеров нет, — объявила она мне. — Рукава придется подкатать.

Рукава-то я подкатал, но вот с полами ничего не смог сделать, и они опускались у меня ниже щиколоток. В этом наряде я, наверное, походил на невесту в подвенечном платье — по кафельному полу больницы за мной волочился шлейф.

— Второй этаж, третья дверь направо, — объяснила нам сестра. — И вам разрешено только пять минут.

— Помним, — мрачно отозвался Коваль.

Комнатка была светлая и белая, а стояла в ней всего одна койка.

Мая я даже не сразу узнал — зеленоватый оттенок кожи, темные круги под глазами, глубоко запавшие щеки. Его, видимо, предупредили о нашем посещении, и оно его не удивило. Но он, вопреки моим ожиданиям, не улыбнулся нам, а только повел в нашу сторону полузакрытыми глазами и приподнял над одеялом исхудавшую руку.

— Ну, вот и вы, — тихо прошептал он. — Очень хорошо…

Я почувствовал, что у меня внутри похолодело, как будто я стою на самом краю крыши и гляжу вниз с огромной высоты. Пересилив себя, я все же не отводил глаз от Мая.

— Привет! — выпалил я с наигранной веселостью. — Не надоело тебе разыгрывать комедию?

— Какую комедию?

— Выглядишь на все сто, а разыгрываешь тяжело больного.

Май и на этот раз не улыбнулся, а только чуть пошевелил губами — наверное, ему и говорить было трудно. Коваль как вошел в палату, так и стоял, переминаясь с ноги на ногу у самой двери, зажав в кулаке длинные стебли гвоздик. Я взял у него цветы и положил их на одеяло.

— Это чтобы отбить больничный запах, — сказал я. — А это — лекарство от скуки. — Я раскрыл книжку, чтобы можно было прочитать название, и поднес ее к глазам Мая.

Только теперь ему удалось чуть заметно улыбнуться.

— Спасибо, — услышали мы его шепот. — Хорошие вы ребята… Настоящие друзья… Я очень ждал вас…

— Мы тут к тебе третий день прорываемся, — отозвался наконец Коваль каким-то теплым, не свойственным ему голосом. — Настоящий штурм учинили. Улавливаешь? В конце концов сломили сопротивление этих церберов… Ну как, старичок, лучше тебе?

— Сейчас уже хорошо, — еле слышно проговорил Май. — А то болело все… в голове шум… душно… Сейчас уже все хорошо, но только сил совсем нет. Весь какой-то ватный.

— Это мелочи, — бодро трещал я. — За неделю восстановишь спортивную форму! Мы с тобой собирались на рыбалку, помнишь? Так что избавляйся поскорее от своих болячек, и двинем на озеро на следующей неделе или еще раньше. А книжку эту ты обязательно прочитай. Продавец сказал, что это отличная книжка. Ох, видел бы ты этого продавца! Ужасно забавный тип, нас он называл милостивыми государями и вообще как-то странно разговаривал, а по внешности ну чистый воробей…

Так я болтал без умолку, стараясь любой ценой развеселить Мая, вызвать улыбку на его лице. В палату вошла сестра.

— Визит окончен, — прервала она меня. — Вам пора прощаться.

Мы поочередно пожали мягкую бессильную ладонь Мая, стараясь делать это как можно осторожнее.

— Будь здоров, старик, — сказал Коваль. — Если не против, мы еще заглянем к тебе завтра или послезавтра.

— Обязательно, — прошептал Май, — обязательно приходите…

Мы потихоньку выскользнули из палаты. Внизу в холле стоял дежурный врач и курил. Мы подошли к нему.

— Большое вам спасибо, пан доктор, — обратился я к нему. — А он не… А с ним все в порядке?

— Будем надеяться, — ответил доктор, выпуская дым в сторону приоткрытого окна. — Если только не будет осложнений. Ну как, обрадовал его ваш визит?

— Наверное, обрадовал, — ответил я. — Только очень уж плохо он выглядит. И сил совсем нет…

— Последствия фашистского лагеря. — Доктор старательно погасил окурок в эмалированной пепельнице. — Очень истощенный организм, слабая сопротивляемость болезням. Ну, ничего, не отчаивайтесь, выходим вашего Мая.

— Большое спасибо, — повторил я. — А завтра к нему можно наведаться?

— Завтра нельзя. Зайдите послезавтра, тогда и посмотрим, что можно будет сделать.

Теперь настала очередь Коваля.

Он был почти одного роста с доктором, однако рядом с ним был похож на молодую сосенку рядом с могучим дубом.

— А может быть, ему что-нибудь нужно? — спросил он. — Вы только скажите, достанем хоть из-под земли.

Доктор усмехнулся.

— Ананас.

— Что — ананас? — недоуменно уставился на него Витек.

— Свежий ананас, — пояснил дежурный врач. — Он полезен, вкусен, содержит множество витаминов и очень пригодился бы больному.

— Ананасов у нас нет, — мрачно признал Коваль. — А консервированные подойдут?