Толстушка и красавчик (СИ)

Но долго сдерживаться не получается, она такая манкая, манящая. Поэтому я загребаю ее руку в свою. Ее тепло передается по моим венам, разливается волшебным эликсиром и от него расправляются плечи. Рядом с ней хочется быть сильным и крепким мужиком, защитить ее и укрыть своей спиной. Она такая хрупкая, такая ранимая, и такая моя. Не устаю это себе повторять, словно вымаливаю и хочу, чтобы меня услышал бог. Моя, только моя. Любимая, нежная, желанная, красивая, самая родная. Маруся! Ее имя щекочет губы, ласкает звук. Хочется взять ее, закружить и кричать всему миру: «Моя Маруся. Это моя Маруся!» Но пока кружу только Катюшку. Даю Маше время подумать над моими словами. Делаю паузу, не напираю, хотя сделать это очень хочется. _К_н_и_г_о_е_д_._н_е_т_

Приглашаю ее к себе, так много хочется еще сказать. Сказать всё, что не высказал. Поделиться, что пережил без неё. Но, зайдя в комнату, все слова растворяются. Я просто обнимаю ее и дышу. Глубоко вдыхаю в себя жизнь. Всё это время без нее я задыхался, увядал. С ней я ощущаю снова радость, и желание жить. Моя Маруся. Моя любимая. Повторяю эти слова и накрываю ее губы поцелуем. Я больше не могу сдерживаться. Нам нужен этот поцелуй, нам нужно это освобождение. Но не от прошлого, нашего общего прошлого, в котором осталось столько хорошего. Нам нужно избавиться от боли и страданий, которые внутри нас. И вылечить друг друга мы сможем только находясь рядом. Мы же две половинки одного целого. Жаль, что я раньше этого не понимал.

Она сразу отвечает на мой поцелуй. Моя девочка. Всё такая же отзывчивая, нежная, чувствительная и страстная. Она одна такая в целом мире. И сейчас она со мной!

На следующий день мы уехали с ней в Ярославль. Я думал, что это один из самых счастливых дней в моей жизни. Но я ошибался. С ней — каждый день счастливый. И каждый день лучше прежнего. Так много сразу хотелось ей показать, удивить. Но остаток первого дня мы провели в постели. Я не мог надышаться ей, я не мог оторваться от нее. Я всю ночь притягивал и прижимал ее еще ближе к себе. Словно боясь, что это всего лишь сон, и я проснусь от него без Маруси. Спали мы без одеяла, согревая и раскаляя своими телами друг друга. И это опять мое счастье.

На следующий день я провел экскурсию Маше по новому для нее городу. Сходили в зоопарк, посмотрели на моего собрата медведя. Хмурый и серьезный парень. Неужели я такой? Маруся смеялась и говорила, что я очень на него похож. Да пусть буду хоть на козла похож, лишь бы она улыбалась и смеялась. Кстати, козел тоже не плохой вариант, у него борода есть, как у Хоттабыча. Хотя чего мне уже желать? Она ведь сейчас рядом. Собственная ведьма под боком. Вернее ведьмочка, моя любимая и ласковая.

Потом Маруся утащила меня в парк аттракционов. Ну уж это перебор. Мне одних качелек с ней тогда еще хватило. Но моя малышка сделала губки бантиком, бровки домиком. И я «потек». Где тот брутальный мужик, который по столу кулаком: «Я сказал!» Он есть, он тоже стучит и кричит, а потом добавляет: «Я сказал кататься, значит кататься». Беру ее ладошку в охапку и иду, кручусь на этой гребаной карусельке. Как будто мне в жизни каруселек не хватает. Маруся визжит, жмется ко мне от страха, но если так, то можно и прокатиться. С таким поворотом развития событий я согласен.

На следующий день мы сходили ко мне на работу, устроили ее на практику. Теперь месяц моя малышка будет рядом со мной. Вышли с работы, и я ее закружил. Давно мечтал об этом. Она кричала: «Прекрати, остановись», а сама покрывалась румянцем. Я останавливался и зацеловывал мой любимый румянец, мою любимую шею, мои ласковые губы. Всё мое, родное. Наверно народ шел и оборачивался, но было плевать. Пусть все знают, что она моя и я счастлив!

Месяц. Это был наш медовый месяц. Как вспомню, как она в своей пижаме (правда, в этот раз с розовыми фламинго, и в глубине души я тайно скучал по Тедди), готовила мне завтрак. Я подходил к ней со спины, целовал ее шею, спускался ниже. В этот момент она выключала плиту, оставляла сковородку и разворачивалась ко мне. Ну а дальше был крышесносный секс. Впрочем, с моей Марусей по-другому просто не бывает. В общем, завтракали мы только к середине обеда. Но это было на выходных, а в рабочие дни мы были вместе на работе.

Теперь я полюбил лес. Сомов полюбил лес? Вы можете себе это представить? Жучки, птички, одуванчики? Да где я и вот это все? Но я полюбил. Так как можно было в любое время придумать себе алиби, что пошли елочки и березки пересчитывать. А сами в этот момент просто и молча сидели на поляне в обнимку. Ну, к слову сказать, не всегда сидели. Возможно, поэтому в итоге я его и полюбил, этот дремучий лес со своими тайнами, которые знали только мы с Марусей. Да, Сомов, ты меняешься! Не удивлюсь, что скоро лютики-ромашки начнешь собирать, да веночки плести. Ну уж нет! Вот такой вот хренью, даже под дулом пистолета, заниматься не буду. Даже ради Маруси.