Толстушка и красавчик (СИ)

Зашел в туалет, пошел мыть руки от скуки. Придет или нет? Уговорит его подружайка остаться рядом с ней? Ну если хоть капля мужика есть, то придет. А если придет, нужно как-то себя в руки взять. Все-таки рука нынче тяжелая, могу и не подрасчитать силы для такого хиляка. Через пару минут дверь отворилась, и зашел Чехов. Решился. Следом вбежала Лиза, но ей уже не привыкать по мужским туалетам болтаться. Как к себе домой наверно ходит.

— Что, Антонио, с охраной пришел? У одного смелости не хватило?

Он выталкивает Лизу из туалета, но она, как блоха, просачивается.

— Сомов, что тебе надо от нас. Отвянь! Вали в свой Мухосранск или где-ты сейчас там бомжуешь. Прятался, вот и сейчас исчезни, — пытается напоследок она пропищать, но он закрывает дверь на щеколду.

Но еще не совсем безнадежный. Еще пока может справиться со своей быдло-бабой. Я стал подходить ближе к нему.

— Антон Павлович, ты помнишь, как тогда в парке я тебе сказал, чтобы ты и близко не подходил к моей Марусе?

Он выпрямился, бросает мне взглядом вызов.

— Сомов, а ты мне не указ. Что хочу, то и делаю, твоего разрешения мне ждать не нужно.

В двери стала стучаться Лиза с угрозами позвать охрану. Я подошел еще ближе, наклонил голову к его лицу.

— А ты не только к ней близко подошел, — будто не слышу, что он говорит и как там щебечет эта сучка, — ты и под одеяло к ней залез, — и с этими словами бью кулаком его в живот.

Антошка сгибается, ловит воздух губами. Я нагибаюсь вместе с ним и продолжаю:

— Сучонок, я тоже никогда слов на ветер не бросаю. И бабе своей скажи, чтобы заткнулась лучше. Иначе, и она свою порцию Сомов-позитива получит.

— Урод, пошел ты на хрен, — он прохрипел, сжимаясь и корчась от боли.

— Эх, Антон Павлович, как вы некультурно выражаетесь. — Я сплюнул. — А с виду интеллигентный человек. Это наверно на вас плохо влияет ваша юбочная артиллерия. Запомни, это было последнее предупреждение. — Я развернулся и открыл защелку двери. Обернулся. — Держитесь оба от Маруси за километр. Я больше предупреждать не буду.

Лиза влетела и стала кричать:

— Мразь, ты что сделал? Антон, что он с тобой сделал? — она бросилась к нему. — Я же тебе говорила к нему не ходить, он псих, придурок.

Он стал ее успокаивать:

— Лиза, все хорошо. Это пустяк, не переживай и не обращай на него внимание. Пусть он валит и дальше в свой Мухосранск.

Дальше я уже не слышал, что они там говорили. Я вышел и спешил к моей девочке. Чуть не опоздал. Она меня встретила на полпути к ней.

— Женя, где ты был? Я вышла, а тебя нет.

Я поцеловал ее быстрым поцелуем.

— Я в туалет ходил.

Она заглядывает в глаза.

— Точно все хорошо? Мне кажется, ты взволнован.

Я обнимаю ее.

— Конечно взволновал. Увидел, что ко мне такая красота идет, как тут не разволноваться.

Она улыбнулась и засмущалась.

— Опять твои шуточки, — она толкнула меня легонько в бок.

— Я абсолютно серьезен, посмотри в мое честное лицо, — я попытался сделать серьезное лицо, но у меня не очень получилось, так как она заулыбалась, и я следом за ней.

Наша горемычная парочка вышла из туалета. Антон в полускрюченном состоянии опирался на Лизу. Думаю, нас они не видели, так как повернули в другую сторону.

— Чего это с ним? — спрашивает меня Маша.

Блин, она как чувствует. Ни к чему ей это знать, будет еще переживать из-за него. Она же у меня добрая. Я повернулся, типа, в первый раз их вижу.

— Да траванулся наверно чем-то. Знаешь, неудивительно! После такого ядовитого поцелуя на такую худую массу эффект сразу на лицо.

Она закатила глаза и улыбнулась.

— Женя-я-я-я.

Я нагнулся и поцеловал ее.

— А вот твои поцелуй сладкие, волшебные. От них сразу все болезни и недомогания проходят. Но своим доктором я ни с кем не поделюсь, — взял ее за руку, и мы пошли из универа.

После этого холодного прощания с моим «любимым и лучшим» другом, было два года учебы в Ярославском универе, а следом написание и защита диплома.

Маша спустя полгода нашей совместной жизни устроилась на работу, будучи еще студенткой четвертого курса. Я переживал, что мы работаем не вместе, и видимся только вечерами. Поэтому я всё сделал, чтобы ей найти работу в нашем лесхозе. Теперь я спокоен. Моя Маруся снова рядом.

Был красивый выпускной. Моя Маруся кружилась в бирюзовом платье, а я не мог оторвать от нее своих глаз, насмотреться, надышаться. Какая же она красивая! Как же мне повезло. Моя красавица! Сейчас я уже не вздрагиваю по ночам, боясь, что она исчезнет. Да и она уже привыкла спать в лапах ее медведя. Всё хорошо, мы счастливы.

Вскоре мы пришли к свадьбе. Скромной, только в кругу семьи. Так захотела сама Маруся. В белоснежном платье моя красотка сразила меня наповал. Мне кажется, я чуть не всплакнул, когда она сказала в загсе: «Да». Опять как-то по своему: нежно, проникновенно и глубоко. Вроде простое слово «Да», но только Маруся может вложить в него глубокий смысл и сделать его особенным. Таким важным для меня.