Том 1

Теснится у ручья.

Как мелкие осколки,

В кустах блестит струя.

Фомин идет смелее.

Вдруг что-то вдалеке,

В лучах луны белея,

Мелькнуло в лозняке.

Забилось сердце звонко

У Фомина в груди:

Среди кустов девчонку

Он видит впереди.

Идет она, хромая,

С корзиночкой в руке.

Одна нога босая,

Другая в башмачке.

Идет, тревожно дышит,

Глядит на каждый куст

И плачет, чуть услышит

Далекий треск иль хруст.

Фомин ползет вдогонку,

Крадется позади

И вдруг позвал девчонку:

- Наташа, погоди!

Но девочка сначала

Метнулась, как зверек,

От страха закричала,

Пустилась наутек.

Фомин за ней: - Наташа!

Твой дед, сестра и мать

И все ребята наши

Пришли тебя спасать!

Наташа поглядела

Назад из-за ствола

И медленно, несмело

К Сереже подошла.

Приставшие колючки

Он снял с ее волос

И, взяв ее на ручки,

Через кусты понес.

Наташа понемножку

Становится смелей.

- Я уколола ножку.

Гляди-ка, кровь на ней!

Он обвязал ей пальчик:

- Ну вот и не болит!

- Спасибо, дядя мальчик!

Наташа говорит.

Но вновь исчезла в туче

Бродячая луна,

И снова куст колючий

Хватает Фомина.

Фомин прибавил шагу

И слышит сквозь листву,

Как по всему оврагу

Разносится "ау"!

"Ау!" - несется снова

Из темноты ночной.

Да это Надя, Вова,

И Катя Иванова,

И Шура Глазунова,

И Петя Куренной,

И Кузнецова Зойка,

И Вероника Бойко

С Мариной Ильиной.

- Нашел! - кричит Сережа

И слышит, как вдали

Звенит: - Ура, Сережа!

И маленькая тоже

Кричит: - Меня нашли!

С крутой горы ребята

И Надя, их вожатый,

Гуськом, замедлив шаг,

Спускаются в овраг.

Идут цепочкой Вова,

И Шура Глазунова,

И Катя Иванова,

И Петя Куренной,

И Кузнецова Зойка,

И Вероника Бойко

С Мариной Ильиной.

Фомин передовому

Ребенка отдает,

Передовой - другому,

А там и третий ждет.

Потом четвертый, пятый,

Шестой,

Седьмой,

Восьмой...

И вот идут ребята

С Наташею домой.

Горнисты будят лагерь.

Трава блестит от влаги.

Горит на алом флаге

Рассветная заря.

Несутся звуки горна,

Взбегая вверх проворно,

И вторят им задорно

Другие лагеря.

ПРИМЕЧАНИЯ

В первый том Собрания сочинений входят оригинальные стихотворные произведения С. Я. Маршака для детей {В составлении настоящего тома принимали участие члены комиссии по литературному наследию С. Я. Маршака В. Д. Берестов, А. И. Любарская, И. С. Маршак.}.

В письме М. Горькому от 9 марта 1927 года С. Я. Маршак рассказывал:

"К детской литературе я пришел странным путем. В 1913 году я познакомился с очень любопытной школой в южном Уэльсе (Wales). Дети жили там почти круглый год в палатках, легко одевались, вели спартанский образ жизни, участвовали в постройке школьного дома. Я прожил с ними около года - и это было счастливейшим временем моей жизни. Во всяком случае, это было единственное время, когда я чувствовал себя здоровым. После революции я работал в наших колониях для ребят. Блейк и народная детская поэзия - вот еще что привело меня к детской литературе. А к тому же у меня дома есть читатели, которые иногда заказывают мне книги - мои маленькие сыновья" {Здесь и далее письма С. Я. Маршака цитируются по 8-му тому настоящего Собр. соч.}.

О своем дальнейшем творчестве для детей С. Маршак писал в автобиографии:

"Оглядываясь назад, видишь, как с каждым годом меня все больше и больше захватывала работа с детьми и для детей. "Детский городок" (1920-1922), Ленинградский театр юного зрителя (1922-1924), редакция журнала "Новый Робинзон" (1924- 1925), детский и юношеский отдел Ленгосиздата, а потом "Молодой гвардии", и, наконец, ленинградская редакция Детгиза (1924-1937)".

Вспоминая о той обстановке, в которой протекала его работа в эти годы, Маршак писал Горькому:

"В отделе дет. литературы Госиздата, когда мы начинали работу, преобладали профессиональные детские писательницы и переводчицы. Большинство книг о природе, технике, путешествиях - было переводом или компиляцией. Детей приучали к литературно-безличному, шаблонному, переводному языку. Бывали и хорошие книги, но редко. Значительная часть старой детской литературы отметалась по педагогическим соображениям. В последнее время выработался новый шаблон - бытовая беллетристика и поэзия для детей (дет. дом, школа, беспризорные, пионеры, дети - участники гражданской войны) с псевдосовременным жаргоном и надуманным бытом, или "производственная" литература - довольно сухая и скучная. Трудно было начинать в таких условиях" (9 марта 1927 г.).

Трудно для С. Я. Маршака, так как он подходил совсем с иными требованиями к детской книге. В том же письме к Горькому изложены требования, которые Маршак предъявлял авторам книг для детей и которым всегда следовал сам: