Том 1. Драма великой страны

«Приношу Вашему сиятельству искреннейшую благодарность за внимание, оказанное к моей просьбе.

Следующие документы, касающиеся истории графа Суворова, должны находиться в архивах главного штаба:

1) Следственное дело о Пугачеве

2) Донесения графа Суворова во время кампании 1794 года

3) Донесения его 1799 года

4) Приказы его к войскам.

Буду ожидать от Вашего сиятельства позволения пользоваться сими драгоценными материалами».

Дело о Пугачеве он поместил среди других документов, совершенно ему не нужных.

Хитрость удалась вполне.

Поскольку Пушкин был историографом милостью государя императора, то соответствующие распоряжения были отданы, и чиновничья система, имеющая отношение к архивам, заработала быстро и четко.

12 февраля директор канцелярии военного министерства генерал Брискорн адресовался к директору Инспекторского департамента генералу Клейнмихелю с запросом об интересующих Пушкина документах. Клейнмихель дал соответствующее распоряжение своим подчиненным, и 18 февраля вице-директор департамента Иванов поручил начальнику архива Румянцеву начать поиски документов. 14 февраля Румянцев сообщил Иванову, что

«в здешнем архиве имеются только разные секретные бумаги и своеручные манифесты Пугачева в 2-х книгах, а также подлинные письма и донесения графа Суворова-Рымникского 789, 790 и 791 годов в одной книге, которые у сего и представляются».

25 февраля военный министр прислал полученные таким путем документы на квартиру Пушкина.

И тут стало совершенно ясно, как дальновидно поступил Пушкин, добиваясь официальной должности. Частному лицу, литератору Пушкину никто не разыскивал бы документы с такой готовностью, как историографу, наследнику Карамзина.

В двух «пугачевских» фолиантах, которые получил поэт, было более 1000 листов.

Здесь была переписка Военной коллегии за 1773 год, дающая представление о тех планах и мерах, которые разрабатывались против восставших. Здесь были манифесты и указы Пугачева и директивы повстанческого руководства.

Это было далеко не все, что требовалось. Но имея эти драгоценные документы, впервые попавшие в руки историка, можно было начинать работу…

Какую работу?

Роман о «плохом» дворянине, согласившемся пристать к мятежникам? Роман был в стадии обдумывания.

Да и сюжет был сейчас для Пушкина не главным. Сейчас его интересовало иное.

Для Пушкина 1833 года исторического романа в этом случае было недостаточно. Нужно было историческое исследование. Он чувствовал себя ученым. Он мыслил и действовал как ученый.

Еще до получения документов от Чернышева – в начале февраля – Пушкин сам занялся поисками материалов, находящихся в руках частных лиц. Он снесся с известным литератором Свиньиным, владельцем «Музеума», где хранились разного рода редкости. И рукописи в том числе. Свиньину принадлежал интереснейший дневник Храповицкого, статс-секретаря императрицы Екатерины II.

19 февраля он получил от Свиньина такое послание:

«Медленность в доставлении Вам, милостивый государь Александр Сергеевич, прилагаемой при сем рукописи произошла ни от чего другого, как от невозможности отпереть мой музеум за потерею ключа; неделю искали его, а другую приделывали… Воображаю, сколь любопытно будет обозрение великой царицы, нашего золотого века или, лучше сказать, мифологического царствования под пером Вашим. Право, этот предмет достоин Вашего таланта и трудов».

Стало быть, Свиньину в качестве мотива было выставлено намерение написать историю царствования Екатерины.

Получив из военного министерства первую партию документов и ожидая следующих, которые разыскивались в Москве, Пушкин начал работать напряженно. За полторы недели – с 25 февраля по 8 марта – он изучил два фолианта. В его рабочих тетрадях, в копиях, конспектах, выписках осталось больше 120 документов из этих сводов.

8 марта, получив от Чернышева документы, касающиеся только Суворова и, следовательно, ему не нужные, он написал военному министру: