Том 1. Эмиль из Лённеберги и др.

— Анника! — строго крикнула Пиппи. — Что это с тобой? Запомни, что настоящая воспитанная дама ковыряет в носу, когда ее никтошеньки не видит!

Но тут фрёкен сказала, что пора уходить, и велела всем идти домой строем. Дети построились по двое, и только одна Пиппи продолжала сидеть на траве. Выражение лица у нее было задумчивое, казалось, будто она к чему-то прислушивается.

— Что с тобой, Пиппи? — спросила фрёкен.

— А скажи, фрёкен, может ли у настоящей дамы урчать в животе?

Она посидела еще немножко, прислушиваясь.

— Потому что если это нельзя, то мне придется решить стать морской разбойницей.

ПИППИ ОТПРАВЛЯЕТСЯ НА ЯРМАРКУ

В этом маленьком-премаленьком городке наступило время ярмарки. Ярмарку устраивали раз в году, и каждый раз все дети в городке были без ума от радости в ожидании чего-то необыкновенного. Городок выглядел в это время совсем не так, как всегда. Повсюду толпились люди, были подняты флаги, а на площади стояли прилавки и можно было купить уйму замечательных вещей. Словом, царило такое оживление, что удовольствием было хотя бы просто пройтись по улицам. А лучше всего было то, что возле таможни устроили большой луна-парк с каруселями, тиром, театром и всевозможными прочими развлечениями. А еще там был зверинец. Настоящий зверинец со всеми дикими зверями на свете: тиграми и удавами, обезьянами и морскими львами. Можно было постоять около зверинца, послушать удивительное рычание и рев, какого ты никогда не слышал за всю жизнь. А тот, у кого были деньги, мог, ясное дело, даже войти внутрь и поглядеть на зверей.

Неудивительно, что, когда Анника в день открытия ярмарки стояла нарядно одетая и готовая идти, бант у нее на голове дрожал, а Томми второпях разом проглотил целый бутерброд с сыром. Мама Томми и Анники спросила детей, хотят ли они пойти на ярмарку вместе с ней. Но тут Томми и Анника замялись и сказали, что, мол, если мама не возражает, они лучше пойдут с Пиппи.

— Ведь ты знаешь, — объяснил Томми Аннике, когда они проскользнули в калитку сада Виллы Вверхтормашками, — если идти с Пиппи, будет больше всяких приключений.

И Анника была с ним согласна.

Пиппи стояла в кухне наготове, поджидая их. Она нашла наконец свою шляпу, похожую на мельничное колесо. Шляпа лежала в дровяном ларе.

— Я и забыла, что недавно носила дрова, — сказала она и надвинула шляпу на глаза. — Ну, как я выгляжу, хорошо?

Томми и Анника не могли не согласиться с ней. Она накрасила брови углем, а губы и ногти — красной краской, надела длинное бальное платье. На спинке платья был большой вырез, так что виднелся красный лифчик. Из-под подола торчали большие черные туфли, к которым Пиппи привязала зеленые бантики, что делала только в торжественных случаях.

— Я считаю, что, когда идешь на ярмарку, нужно выглядеть как настоящая дама, — сказала она и засеменила по дороге настолько элегантно, насколько ей позволяли огромные туфли.

Она слегка подобрала подол платья и время от времени повторяла каким-то не своим голосом:

— Очаровательно! Очаровательно!

— А что это у тебя очаровательное? — спросила Анника.

— Я сама, — ответила Пиппи, вполне довольная собой.

Томми и Аннике в день ярмарки все казалось очаровательным. Очаровательно было проталкиваться сквозь уличную толпу, ходить по площади от прилавка к прилавку и рассматривать разложенные на продажу вещи. Пиппи сделала им ярмарочные подарки: Аннике она подарила красный шелковый платок, а Томми — шапочку с козырьком, о которой он всегда мечтал и которую мама ему не соглашалась купить.

У другого прилавка Пиппи купила для них два стеклянных колокольчика, наполненных крошечными розовыми и белыми сахарными цыплятами.

— Ах, какая ты добрая, Пиппи! — воскликнула Анника, зажав в руке свой колокольчик.

— О да, я очаровательная! — сказала Пиппи, приподняв двумя руками подол своего платья.

В сторону таможни двигался целый поток людей. Пиппи, Томми и Анника тоже направились туда.

— Вот это веселье! — в восторге крикнул Томми.

Шарманка играла, карусель кружилась, люди шумели и смеялись. Метание стрел и разбивание фарфора шло полным ходом. Возле тира толпились любители показать свое искусство стрельбы по мишеням.

— А вот на это я хочу посмотреть поближе, — сказала Пиппи и потянула за собой в тир Томми и Аннику. В тот момент народу в тире не было, и у дамы, продававшей билеты и выдававшей ружья, вид был кислый. Трое детей — какие уж это клиенты! Она не обращала на них вовсе никакого внимания. Пиппи с интересом разглядывала мишень.

Она представляла собой картонного человечка в синем пиджаке и с круглым, как шар, лицом. Посередине лица был намалеван ярко-красный нос. Как раз в него-то и нужно было попасть. Во всяком случае, попасть куда-нибудь поблизости. Если не попадешь в лицо, считай, что промазал.

Наконец даме надоело, что дети так долго не уходят. Она ждала клиентов, которые умеют стрелять и готовы за это платить.

— Долго вы еще будете здесь болтаться? — спросила она со злостью.

— Мы не болтаемся, — серьезно ответила Пиппи, — сидим на площади и щелкаем орешки.