Том 1. Эмиль из Лённеберги и др.

Целый год прожил ребенок в Нэсе. Астрид между тем работала в конторе, где ее очень ценили, особенно шеф — Стуре Линдгрен. Весной 1931 года Астрид Эрикссон вышла за него замуж и стала Астрид Линдгрен. Пройдет время, и это имя облетит весь мир. Астрид и Стуре поселились в небольшой двухкомнатной квартире. Астрид ушла со службы и, хотя занималась домашним хозяйством и воспитывала Лассе, успевала редактировать дома книги. Через три года у супругов Линдгрен родилась дочь Карин. «И она была совсем не такая мама, которая тихонько сидела на скамейке в парке и смотрела на своих играющих детей, — рассказывал об Астрид ее сын Ларе Линдгрен. — Она хотела играть сама, и я подозреваю, что ей было так же весело, как и мне». Астрид была чудесная мать — любящая, внимательная, заботливая. Она не только играла со своими детьми, но и подробно рассказывала в письмах о том, как растет ее дочь Карин, как она спит, кричит и лепечет, сколько у нее зубов…

Но любовь к детям, заботы о семье не заслоняют от Линдгрен того, что происходит в Швеции и во всем мире. А время наступало тревожное. Над Европой сгущались тучи. 1 сентября 1939 года Астрид начинает вести дневник, названный ею «военным». Ей хотелось осмыслить и запечатлеть все происходящее в мире. «Сегодня началась война, — пишет она на первой странице дневника. — Никто не хотел верить этому… Рано утром немцы бомбили многие польские города и вторгаются в Польшу». Ее дневник пронизан ненавистью к насилию, нацизму и Гитлеру. Уже на второй день войны, 2 сентября 1939 года, Линдгрен замечает: «Суд истории над Адольфом Гитлером должен быть ужасен…» И в дальнейшем она с негодованием рассказывает о зверствах фашистов, сравнивает Гитлера с диким зверем, называет его губителем собственного народа.

Адвокат Харри Сёдерман, который осенью 1940 года пригласил Астрид работать в его конторе стенографисткой, имел доступ к секретной информации о положении в мире, и Астрид вместе с ним раньше других узнавала о событиях в Европе. Особенно волновали будущую писательницу известия об убитых детях. «Как, должно быть, страдают бедные матери на этом безумном земном шаре», — записывает она в дневнике. Линдгрен понимала, насколько лучше жилось шведам по сравнению со всеми борющимися и страдающими народами. Она понимала также, что даже сохранившая нейтралитет Швеция может разделить участь оккупированных Дании и Норвегии. Линдгрен возмущали шведы, защищавшие нацизм. А такие были, они не протестовали против уступок шведского правительства гитлеровцам. В частности, против того, что разрешены транзиты — проезд немецких войск через Швецию. Линдгрен с волнением описывает ужас, охвативший множество шведов при известии о том, что немецкие корабли прошли мимо шведского острова Готланд. В Стокгольме не хватает продуктов, но Линдгрен переживает в это время за русских и французских военнопленных в немецких портах, которые страшно голодают. Думая о том, что будет, когда кончится война, она с грустью пишет: «Мир не вернет матерям сыновей, а детям — родителей».

После войны Астрид стала вести дневник не очень регулярно. Тем не менее она записывала под Новый год или же в конце весны, лета и осени все самые важные события, которые произошли в мире и в семье Линдгрен. И это имело для нее неоценимое значение — в Астрид подспудно шло накопление творческих сил, она ощущала непреодолимую потребность писать, и дневник был своего рода подступом к литературному труду, своеобразной школой.

Все эти годы Линдгрен сочиняла коротенькие сказки, которые печатались в детских газетах и рождественских приложениях к ним. Однажды ей вернули ненапечатанными три произведения, на одном из которых была пометка: «Девочка умеет писать, двух мнений быть не может». Астрид показалось, что такая пометка на отвергнутой рукописи выглядела «чуточку» странной. Но она продолжала упорно работать и посылать рукописи в издательства.

Как-то в сентябре 1944 года известная шведская писательница Марика Шёрнстедт, библиотекарь и литератор Эльса Олениус и директор недавно открытого издательства «Рабён-Шёгрен» Ханс Рабен сидели в одной из комнат этого маленького издательства и обсуждали рукописи, присланные на конкурс. Вторую премию решено было дать книге «Бритт-Мари изливает душу», которая показалась им лучше остальных книг для девочек. Предстояло узнать, кто написал эту повесть, так как рукописи присылались анонимно, без фамилии автора. Перед тем как вскрыть конверт с фамилией автора, Рабен сказал:

— Только бы это был настоящий писатель, а не кто-нибудь из неизвестных нам начинающих!

В комнате стояла мертвая тишина. Рабен вынул записку с фамилией и, вздохнув, произнес:

— Это обычная домашняя хозяйка, вот читайте!

И Олениус прочитала:

— «Фру Астрид Линдгрен».

— Жаль, — сказал Рабен.