Том 1. Главная улица

Кэрол предостерегала себя от гордыни. Она убеждала себя, что запоздалые искания этих подавленных работой женщин — радостное открытие, которое должно было бы вызвать у нее слезы. «Но они так довольны собой! Они уверены, что оказывают Бернсу милость. Они вовсе не считают этого «запоздалыми исканиями». Они уверены, что могут засолить образование и подвесить его про запас, как окорок». Призыв миссис Доусон застал ее врасплох среди этих сомнений. Она была в ужасе. Как ей говорить, не обижая их?

Миссис Чэмп Перри нагнулась вперед, погладила ей руку и прошептала:

— У вас усталый вид, дорогая! Не говорите, если вам не хочется.

Какое-то теплое чувство охватило Кэрол. Она уже была на ногах и подбирала вежливые слова:

— Единственное, что я могла бы посоветовать… Я знаю, что вы следуете определенной программе, но мне хотелось бы, чтобы после такого блестящего начала вы не брались в будущем году за другой предмет, а вернулись к поэтам и занялись ими более подробно. Особенно хорошо было бы просто прочитать сами стихи-хотя жизнеописания, конечно, очень интересны и, как сказала миссис Уоррен, весьма поучительны в моральном отношении. И, быть может, есть еще несколько не упомянутых сегодня поэтов, с которыми не мешало бы познакомиться, например, Китс, Мэтью Арнолд, Росетти, Суинберн. Вот Суинберн был бы… как бы это сказать… таким контрастом с той радостной жизнью, какую мы все ведем на нашем прекрасном Среднем Западе.

Заметив, что миссис Леонард Уоррен не сочувствует ее словам, Кэрол схитрила, продолжая с невинным видом:

— Если только вы не находите у Суинберна такого стремления к откровенности, которое вам… которое нам может показаться несколько излишним. Как вы думаете, миссис Уоррен?

— Да, вы прямо мою мысль высказали, миссис Кенникот, — отозвалась пасторша. — Конечно, я никогда не читала Суинберна, но несколько лет назад, когда он был так популярен, я помню — мистер Уоррен говорил про Суинберна (хотя, может быть, это было про Оскара Уайльда?.. Точно не помню), но он говорил, что хотя многие так называемые интеллигентные люди ради рисовки и делают вид, будто находят в Суинберне красоту, подлинной красоты не может быть, если нет урока для души. Тем не менее я нахожу вашу мысль прекрасной, и хотя на будущий год у нас намечено изучение меблировки и фарфора, но я полагаю, что программная комиссия могла бы включить еще одно заседание, всецело посвященное английской поэзии. Уважаемая председательница, я вношу такое предложение!

Когда кофе и «райский кекс» миссис Доусон помогли участницам собрания преодолеть грусть, навеянную мыслями о смерти Шекспира, все они выразили Кэрол удовольствие, что видят ее в своей среде. Приемная комиссия на три минуты удалилась в комнату для совещаний и избрала ее членом клуба.

И она оставила покровительственный тон.

Она хотела быть с ними заодно. Они были так доброжелательны и любезны. С их помощью можно было бы осуществить ее широкие замыслы. Ее борьба против провинциального застоя наконец началась. На какую же именно реформу ей следовало раньше всего бросить свою армию? Во время беседы после собрания миссис Джордж Эдвин Мотт заметила, что городская ратуша совершенно не соответствует нынешнему процветанию Гофер-Прери. Миссис Нэт Хикс высказала скромное пожелание, чтобы молодежи было позволено устраивать там танцы, так как в помещения масонских лож доступ сильно ограничен.

«Городская ратуша! Это мысль!» Кэрол побежала домой.

Она не знала, что Гофер-Прери — город с местным самоуправлением. Теперь Кенникот сообщил ей, что у них имеется законное самоуправление, мэр, городской совет и полиция. Она была восхищена той простотой, с какой Гофер-Прери возводил себя в звание столицы. Отчего ж нет?

Весь вечер она была гордой и патриотичной гражданкой Гофер-Прери.

II

На следующее утро Кэрол пошла осматривать ратушу. В ее памяти вставало лишь нечто невзрачное и унылое. Ратуша оказалась деревянным курятником цвета сырой печенки в двух шагах от Главной улицы. Фасад представлял собой ничем не украшенную дощатую стену с грязными окнами. Отсюда открывался широкий вид на пустырь и портняжную мастерскую Нэта Хикса за ним. Здание ратуши было больше соседней мастерской плотника, но хуже построено.