Том 1. Изобретение кино, 1832-1897; Пионеры кино, 1897-1909

Итак, в фильмах для кинетоскопа из-за их мелких размеров не могли применяться ни массовые съемки, ни крупные планы, ни съемки на натуре. Эти фильмы снимались в студии, где на черном фоне двигались персонажи, одетые в белое. Создатели их обычно ограничивались лишь воспроизведением несложных движений одного человека, вследствие чего эти фильмы весьма напоминали ленты зоотропа, у которых они, возможно, многое заимствовали. И, однако, некоторые «жанровые сценки» уже тогда подготавливали почву для фильмов Люмьера.

Глава IV ПЕРВЫЕ ПОПЫТКИ ДЕМОНСТРАЦИИ КИНЕТОСКОПА

Действия ученых имеют иногда непредвиденные последствия. Моралисты, борющиеся со злачными местами, какими являются некоторые «кермессы» больших городов, вряд ли представляют себе, что Эдисон, человек, безупречный в личной жизни, был отцом заведений этого рода.

После 1890 года, закончив фонограф для продажи, Эдисон приспособил к нему механизм, благодаря которому аппарат пускался в ход после того, как в отверстие была опущена монета. Это позволило открыть фонографические холлы, в которых один служащий с сумкой мог обслуживать несколько аппаратов и снабжать посетителей монетами. Впоследствии кинетоскопы были также превращены в автоматы и присоединились к фонографам в холлах.

Существовали и другие автоматы, но фонографы и кинетоскопы были главной приманкой заведений, которые в англосаксонских странах назвали «пенки-аркадами», а мы во Франции называем «кермессами».

Эти заведения нового рода привлекали много публики, весьма смешанной. Не случайно продажа автоматов стала одной из отраслей гангстеризма, потому что «пенни-аркады» были не чем иным, как автоматизированными «салунами» (кабачками. — Ред.), дорогими сердцу бандитов Дальнего Запада. Рулетка в них заменялась хитроумными аппаратами, где можно было при удаче удвоить ставку. Что касается «sex-appeal», то там этого было сколько угодно.

С самого начала стереоскоп, по свидетельству Бодлера[97], служил не науке, а удовлетворению совсем иных страстей. Владельцы «кермесс» быстро заметили, что громадные деньги приносили кинетоскопы с вывеской «только для мужчин», в которых хористки приподнимали юбки, танцуя французский канкан. Они заказывали Раффу и Гаммону фильмы подобного же жанра. Эти последние вскоре поставили им «Танец страсти» и «Курильню опиума». Прибыли от кинетоскопов росли, но пуританские муниципалитеты заволновались. Муниципалитет Атлантик-сити даже приказал конфисковать некоторые фильмы. Так что цензура начала действовать еще до рождения кино.

Для съемки своих фильмов Рафф и Гаммон открыли маленькую студию в Нью-Йорке. Здесь был снят знаменитый их фильм «Поцелуй Мэй Ирвин и Джона Райса». Это был первый фильм, где снимались не актеры мюзик-холла или цирка, а драматические актеры — «звезды»[98]. Он был также первым блестящим применением крупного плана.

Действующие лица сняты до пояса. Шиньон в виде бриоши у Мэй Ирвин, высокий воротник и висячие усы у Джона Райса не мешают тому, что сцена дышит наивной, почти животной прелестью и предвещает появление ставших знаменитыми поцелуев в диафрагму.

В 1895 году «Поцелуй» был показан в кинетоскопе, но не вызвал большого интереса. Год спустя он был показан на экране, и, когда люди увидели на сцене этих любовников больших, чем в натуральную величину, произошел скандал. Свидетельством этого являются строки, найденные господином Ремси в одном из передовых чикагских журналов, в котором не гнушался сотрудничать Стефан Малларме.

«Антрепренеры спектакля храбро превысили меру пошлости, на которую когда-либо осмеливались до тех пор.

В последней пьесе, под названием «Вдова Джонс», вспомните поцелуй, которым обмениваются Мэй Ирвин и некий Джон Райс. Ни один из партнеров физически не привлекателен, и зрелище этого взаимного скотства трудно переносимо.

Натуральная величина была бы сама по себе отвратительна своей животностью, но это еще цветочки по сравнению с впечатлением, которое производил подобный акт, увеличенный в пропорциях и повторенный три раза подряд. Это совершенно отвратительно. Весь шарм, если только он есть у мисс Ирвин, исчезает, ее игра становится непристойной и необычайно пошлой. Подобные поступки требуют вмешательства полиции. Непристойность «Живых картин и бронзовых людей» на наших ярмарках меркнет перед этим» («The Chap Bock», 15 июня 1896 г.).

«Кермессы» в конечном счете и есть не что иное, как ярмарки, сведенные до размеров одного заведения, которое помещается в самом посещаемом месте большого города или предместья.

Успех фонографов и кинетоскопов в «кермессах» подал мысль использовать их и в ярмарочных балаганах.

Мода на фонографы на ярмарках была велика и не прекратилась до сих пор. Кинетоскопы же оказались слишком сложными аппаратами для владельцев балаганов.

Во Франции один из них, Малле, демонстрировал некоторое время «французский кинетоскоп», который был, вероятно, подделкой английского, ввезенного в нашу страну Шарлем Патэ.