Том 1. Красная комната. Супружеские идиллии. Новеллы

Я видел только в плохих пьесах такое развитие характера, как у Фалька. Можешь себе вообразить, с обручением пошло не так гладко. Отец — старый вдовец, эгоист, пенсионер, глядевший на свою дочь как на капитал и желавший, чтобы она богатой партией приготовила ему приятную старость. (Это нечто весьма повседневное!) Он, значит, наотрез сказал: нет! Тут бы ты посмотрел на Фалька! Он вновь и вновь приходил к старику, и тот каждый раз выгонял его, но он опять приходил, заявлял старику прямо в лицо, что они поженятся без его согласия; не знаю, но кажется мне, что они дрались.

Однажды вечером Фальк провожал свою невесту от родных, которым он сам себя представил. Когда они пришли в их улицу, они увидели при свете фонаря старика в окне — у него маленький дом, в котором он живет один. Фальк стучит в калитку; он стучит четверть часа, но никто не открывает. Он перелезает через ворота, причем на него нападает большая собака, которую он побеждает и запирает в мусорный ящик. Затем он заставляет дворника встать и отпереть. Так они проникли во двор; оставалось еще проникнуть в дом. Он ударяет большим камнем в дверь, но изнутри не слышно ни звука; тогда он достает из сада лестницу, взбирается к окну старика (совсем так же сделал бы и я) и кричит:

— Откройте дверь, не то я окно выбью!

Тогда раздался голос старика:

— Если ты это сделаешь, негодяй, я пристрелю тебя!

Фальк выбил окошко!

Минуту царила мертвая тишина. Наконец раздалось за разбитым стеклом:

— Это стильно! (Старик был военным.) Ты мне нравишься, малый!

— Я неохотно бью стекла, — сказал Фальк, — но ради вашей дочери я готов на все.

Этим положение было выяснено, и они обручились.

К тому же риксдаг провел реорганизацию ведомств и удвоил количество мест и оклады, так что молодой человек, получающий оклад первой категории, уже может жениться! Таким образом, осенью Фальк женится.

Она останется учительницей. Я мало интересуюсь женским вопросом, но думается мне, что наше поколение выведет из брака все то азиатское, что в нем еще осталось. Обе стороны заключают свободный союз, никто не жертвует своей самостоятельностью, один не стремится воспитать другого, каждый уважает слабости другого, и у обоих товарищество на всю жизнь.

Госпожа Фальк, благотворительная чертовка, это ведь только une femme entretenue [12], да и сама она считает себя таковой! Большинство женщин выходят замуж, чтобы не работать, и то, что заключается так мало браков, в равной мере является виной мужчин и женщин.

Фальк набросился на нумизматику с жаром почти неестественным; он говорил на днях, что занят составлением учебника нумизматики и что постарается ввести этот предмет в школах.

Газет он больше не читает вовсе; что происходит на свете, не знает; и, кажется, совсем перестал думать о писательстве. Он живет только для своей службы и для своей невесты, которую он обожает.

Но я всему этому не верю. Фальк — политический фанатик, который знает, что сгорел бы, если бы оставил огню тягу, и потому он тушит его сухими занятиями; но не думаю, что это удастся ему; когда-нибудь его взорвет.

Впрочем, между нами, он, по моему мнению, принадлежит к тем тайным сообществам, которые вызвали реакцию и военную диктатуру на континенте. Когда я его на днях видел в зале риксдага в качестве герольда во время тронной речи, в красном плаще, в шляпе с пером и жезлом в руке, у подножия трона (у подножия трона!), то я подумал это! Но когда министр читал всемилостивейшие соображения его величества о состоянии и нуждах государства, я увидел взгляд Фалька, говоривший: что знает его величество о состоянии и нуждах государства?

Вот человек!

Кажется, я окончил свой обзор, никого не забыв. Прощай на сегодня! Ты скоро опять услышишь обо мне.

Г. Б.

1879

Эпилог (1882)

Наверно, нет другой такой уродливой улицы в Стокгольме и другого такого старого, грязного и мрачного дома; ворота стоят, как отслужившая виселица; плиты на дворе так расползлись, что между ними выросла трава. И дом стоит одиноко, как старый отшельник, отыскавший уединенное место, чтобы там разрушиться.

Фундамент осел, и домик наклонился на левую сторону. Желоб потек, и слезы его оставили черные морщины на всем лице фасада; кое-где он отделился совсем, и можно слышать в бурные ночи, как вода стекает со стен. Одним словом, дом имеет вид старого вдовьего гнезда нищеты, легкомыслия, небрежности и порока.

И все же существуют два человека, которые не могут пройти мимо этого дома, не остановившись, чтобы с волнением и любовью оглядеть это жалкое, неприютное старое строение! Для них большие ворота — триумфальная арка, чертополох и сток — зеленый луг с ручьем, черный дом — приятная руина с нежными розовыми воспоминаниями. И когда они проходят там, воздух поет, и земля благоухает, и они видят солнце даже сквозь осенние тучи, и они забываются до того, что целуются. Они всегда были немного шалыми, эти славные люди.