Том 1. Повести и рассказы

К себе в пансионат возвратились усталые: сказывался перелет из Москвы да плюс к тому выматывающая душу дорога от Симферополя до Ялты в тихоходном, горячем от солнца троллейбусе. Зато в номере у них стоял благодатный полумрак, а с просторного балкона открывалась панорама раскинувшегося по взгоркам города и дальних гор. У самых перил балкона росли наряженные в белые свечи каштаны, кипарисы, а внизу по пансионатскому парку прогуливались в предвечерней дымке среди обильно цветущих лиловых куп иудина дерева дебелая носатая старуха в буклях и хрупкий старичок с тонкой шеей – очень важный, видимо, еще занимающий какие-то должности.

– Ста-рич-ки-и-и, – зевнул Игорь сладко и потянулся всем телом с чувством полного превосходства.

– Старички – победители жизни, – уловив его интонацию, задиристо сказал Антонов, – их уважать надо и завидовать им. Они все вынесли, все пережили, всех победили, не сошли с круга, и теперь у них полный баланс. Они как бы прожили все четыре времени года. Мы с тобой пока еще где-то в районе лета, нам еще и до осени далеко. А они уж зимуют в свое удовольствие. Говорят, в каждом возрасте есть своя прелесть, и кто-то сказал, что прелесть здоровой старости самая чистая, если, конечно, «не расстреливал несчастных по темницам».

Ложась спать, решили на другой день, сразу же после завтрака, поехать к домику Чехова.

Наутро хрупкий, седенький старичок с тонкой шеей и его старуха в пепельно-розовых буклях оказались за завтраком в столовой их визави. Они и сказали, что Дом-музей Чехова закрыт на ремонт.

– Так это давно было, – усомнился Антонов, – я читал об этом в газете года два назад.

– Правильно вы читали, молодой человек, – пристально взглянув светлыми, почти прозрачными глазами, улыбнулся ему старичок, – восьмой год дом на ремонте. Все пришло в ветхость, например, линолеум весь истерся, там линолеум, знаете, в цветочек, так только в одной комнате под круглым столом и остался кружок этого линолеума – все остальное унесли на подошвах посетители.

Они не поверили старичку, взяли такси и поехали.

Домик оказался приземистый и небогатый, с облупившимися стенами.

– А на фотографиях он такой высокий и красивый! – удивился Антонов.

– Фотографировали снизу, а мы смотрим сверху – все зависит от угла зрения.

Пансионатский старичок оказался прав: за калиткой, на большом железном щите было написано: «Закрыт на капремонт».

– Семь лет ремонтировать – это действительно капитально, это по-нашему, по-русски. Все брошенное, все никому не нужное, как будто жил в этом доме не национальная гордость великого народа, а проворовавшийся завмаг, – яростно сказал Игорь. – Скажу как экономист: от доходов с такой местности, как Ялта, могло бы кормиться целое государство средней руки, а мы даже фуникулер на Ай-Петри до сих пор не построили, чеховский домик закрыли на семь лет… какие убытки!..

– Ты читал «Скрипку Ротшильда»? – спросил Антонов.

– Не помню, это о чем?

– Если не помнишь, значит, не читал, там тоже речь об убытках. «От жизни одни убытки, от смерти одна польза, но все-таки жаль, что жизнь, которая дается человеку один раз, проходит безо всякой пользы». Так там сказано.

– Хорошо, что не отпустили такси, здесь смотреть нечего, – заключил Игорь.

Антонов кивнул, глядя с тротуара вниз, в разросшийся чеховский сад. «Какую тоску здесь, в Ялте, переживал Чехов в межсезонье, в дни бесконечных, нудных, моросящих, обложных дождей, какую тоску! – подумалось ему вдруг. – И все для того, чтобы потом выяснилось: ялтинская зима, ялтинский климат были ему категорически противопоказаны…»

Слепящее солнце в высоком небе, синяя гладь залива, полукольцо гор, крутые улочки, белые пятна домов, зеленые пятна деревьев – все было очень похоже, знакомо по книгам, открыткам, кинофильмам.

– Ладно, поехали, – сказал наконец Антонов.

Они сели в дожидавшееся их такси с крашеной блондинкой за рулем и покатили вниз, на базар.

Базар оказался на редкость плохонький и невероятно дорогой, купить было явно нечего. Чтобы не уходить пустыми, взяли молодого чесноку с голубовато-зеленым, уже огрубевшим пером. Там же, на базаре, пытались познакомиться с двумя-тремя наиболее симпатичными покупательницами, но успеха не имели. Зато почерпнули кой-какую полезную информацию из местной жизни. Например, узнали: хочешь купить что-нибудь дефицитное – иди к гостинице «Россия», там вьются спекулянты, снабжающие здешнюю фарцу товаром, а еще лучше (спекулянта ведь сразу не отловишь) идти прямиком к туалету у кинотеатра «Сатурн». У «Сатурна» идет основная торговля, как говорят злые языки, здесь можно купить все что угодно: очки от солнца, джинсы разных фирм, жевательную резинку, американскую крылатую ракету, французские противозачаточные средства, японские транзисторы, – словом, все, что нужно человеку для того, чтобы чувствовать себя независимым и суверенным.

– Сатурн – загадочная планета, – развалившись после обеда в шезлонге, сказал Игореша, – посетим?

– Посетим.

До вечера было еще далеко, а впечатлений накопилось так много, что показалось, они уже целую неделю в Ялте.