Том 1. Произведения 1829-1841 годов

В разделе «Приложения» помещены те герценовские тексты, которые нельзя считать всецело ему принадлежащими. Раздел начинается студенческими переводами и рефератами, затем идут произведения Герцена, связанные с его служебной деятельностью в Вятке и во Владимире. Это «Речь», произнесенная Герценом по случаю открытия Вятской публичной библиотеки и обработанная для печати, по свидетельству Герцена, вятским губернатором Корниловым. Это заметки Герцена в «Прибавлениях» к «Вятским губернским ведомостям» и «Владимирским губернским ведомостям», которые не являются, в сущности, сочинениями Герцена, а представляют собой либо обработку официальных материалов губернских статистических комитетов, либо информационные сообщения «От редакции». Наконец, в качестве одного из приложений печатаются «Записки» архитектора Витберга, создававшиеся при участии Герцена.

Раздел «Варианты» состоит в основном из разночтений рукописного текста (приводятся важнейшие зачеркнутые или переделанные места из рукописных редакций). Лишь для «Записок одного молодого человека» имеются и приводятся также варианты первопечатного текста.

В первый том настоящего издания введены следующие статьи, заметки и отрывки, отсутствовавшие в «Полном собрании сочинений и писем» Герцена под редакцией Лемке: 1) полемическая статья <«Развитие человечества, как и одного человека…»>; 2) автобиографический отрывок <«Недолго продолжалось его одиночество…»>; 3) «Несколько слов о лекции г-на Морошкина…» (печатается впервые); 4) путевой очерк «Письмо из провинции»; 5) заметка из «записной тетради 1836 г.» <«Гретхен, в которую был влюблен Гёте…»); 6) заметка из «записной тетради 1836 г.» <«Итак. Протестантизм и Густав-Адольф…»>; 7) запись в альбом В. А. Витберг <«Усталый путник…»>; 8) отрывок <«чтоб выразуметь эту исповедь страдальца…»>; 9) статья «Русские крестьяне Вятской губернии»; 10) заметка <«В прошлых листках “Прибавлений"…»>.

С другой стороны, в издание не вошли три текста 1830-х годов, которые приписывались Герцену: 1) диалог «Толпа» («Разговор на площади»), 2) набросок полемической заметки «Когда мы встречаем в какой-либо статье…» и 3) статья «Владимирская публичная библиотека» (речь при открытии библиотеки). Установлено, что рукописи, по которым были опубликованы первые два текста – в № 6 «Звеньев» (1936) и № 3 «Литературного архива» (1951), – в действительности являются автографами Огарева, а не Герцена. Что касается третьего текста, то он был опубликован в «Прибавлениях» к «Владимирским губернским ведомостям» за 1838 г., № 8 за подписью Герцена. Однако в 1862 г. Герцен писал по поводу статьи «Владимирская публичная библиотеки»: «Сколько я ни ломал себе голову, этой статьи совсем не помню, а знаю наверное, что при открытии библиотеки во Владимире я не был. Очень вероятно, что я подписал статью, писанную моим товарищем по редакции, кандидатом Небабой <…>» («Личное объяснение» – «Колокол», л. 135).

Произведения, вошедшие в первый том, печатаются по источникам различного характера: по автографам, по прижизненным изданиям, выходившим под контролем автора, по прижизненным изданиям, выходившим без его ведома или контроля, наконец, по текстам позднейших публикаций, первоисточники которых утрачены или считаются до сих пор неразысканными.

О месте человека в природе^*

Печатается по черновому автографу (ПД). Подпись: Ал. Герцен. На обороте заглавного листа рукой Герцена написано: «Не волнуй ты душу вновь». Впервые опубликовано в ЛI, 71–82.

Рукопись была изъята у Герцена при его аресте в 1834 г., побывала в Следственной комиссии, находилась затем в архиве III Отделения, оттуда неизвестным путем попала к антиквару, была приобретена Лемке И впоследствии передана им в ПД (см. ЛI, 525). Такова же судьба печатаемых в настоящем томе рукописей «День был душный» и «Программа и план издания журнала».

«О месте человека в природе» – первая из известных нам философских работ Герцена. Она отражает совершенно еще не устоявшийся склад мировоззрения Герцена студенческих лет, а вместе с тем глубину и плодотворность его идейных исканий этого периода. Он только еще ищет верный философский путь, пытаясь оттолкнуться как от немецкого идеализма[325], так и от метафизического материализма, подвергая критике тот и другой.

Ограниченность метафизического материализма молодой Герцен видит в том, что под углом зрения этого философского направления «все идеальное, духовное исчезло, мышление истолковалось домашними средствами из особого расположения органов». С другой стороны, в идеализме «всю природу подталкивают под блестящую ипотезу и лучше уродуют ее, нежели мысль свою».

Было бы неверно, разумеется, рассматривать Герцена 30-х годов как материалиста. Но, не давая еще ясного ответа на основные философские вопросы и еще сильно колеблясь, Герцен пытается найти решение их в таком направлении, которое в дальнейшем вело к материализму, свободному от метафизического представления о природе.