Том 1. Сенсационная гипотеза мировой истории. Книга 2

Р.Г. Скрынников свидетельствует:

«Родоначальником семьи (Годуновых. — Авт.) считался татарин Четмурза, будто бы приехавший на Русь при Иване Калите. О существовании его говорится в единственном источнике — „Сказание о Чете“. Достоверность источника, однако, невелика. Составителями сказания были монахи захолустного Ипатьевского монастыря в Костроме. Монастырь служил родовой усыпальницей Годуновых. Сочиняя родословную сказку о Чете, монахи стремились исторически обосновать княжеское происхождение династии Бориса, а заодно извечную связь новой династии со своим монастырем. Направляясь из Сарая в Москву, утверждали ипатьевские книжники, ордынский князь Чет успел мимоходом заложить православную обитель в Костроме… „Сказание о Чете“ полно исторических несообразностей и не заслуживает ни малейшего доверия».

А ведь было время, когда Кострома, находящаяся рядом с Ярославлем, была столицей Империи (см. главу 6). Именно оттуда и пришла династия. Зря ругают ипатьевских книжников. Они были правы. Итак, мы видим, что Годуновы вели свой род от одного из приближенных родоначальника Русско-Ордынской царской династии Ивана Калиты = Батыя.

Кем был Борис «Годунов» при царе Иване и царе Федоре?

В романовской истории Борис Годунов, начиная с последних лет царствования Грозного, обладает практически неограниченным влиянием на царя. И в последние годы «Грозного», и в последующее правление Федора «фактически правил Борис». В глазах романовских историков Борис олицетворял всю ненавистную им семью Годуновых. Но посмотрим, о чем говорят документы.

Зададимся вопросом: если это так, то какую же должность занимал Борис Годунов при Грозном? Оказывается, никакой. Высокие должности занимали другие Годуновы — Дмитрий, Степан. А о Борисе — молчание. Более того, когда «Грозный» умирал, «он вверил сына и его семью попечению думных людей, имена которых назвал в своем завещании». Если бы Борис Годунов был «фактическим правителем», то он был бы включен в этот список. Это настолько естественно, что Скрынников так и пишет: «Считают обычно, что во главе опекунского совета царь поставил Бориса Годунова». Но это, оказывается, не так! Скрынников продолжает: «…критический разбор источников обнаруживает ошибочность этого мнения… В означенном завещании он („Грозный“. — Авт.) ни словом не упомянул Бориса Федоровича Годунова… и не назначил ему никакой должности». Да и далее, уже при Федоре, Борис Годунов опять-таки никакой должности не занимает. Романовские историки называют его «царским шурином». Все эти странности легко объяснимы. Должностей Борис не занимает по той простой причине, что он является наследником и уже именуется царем (как наследник). Самая высокая должность! Никаких других более низких должностей у него, естественно, не было.

Знаменитая история о «Долгом упрашивании Бориса принять Царство» — политическая выдумка времен Романовых?

Все мы хорошо помним (хотя бы в изложении А. С. Пушкина) знаменитую историю о том, как царь Борис вступил на престол. Якобы он долго отказывался, уехал в монастырь, притворно изображал стремление полностью отойти от государственных дел. Бояре, народ многократно и безуспешно на коленях умоляли Бориса стать царем. А он все отказывался и отказывался. При этом скромно повторял, будто прав на престол он не имеет. И наконец, не устояв перед продолжающимися просьбами, принял царство. Все это изложено в определенной группе источников. Хорошо известно, что написаны они были в окружении Романовых.

Но сохранились и другие («не-романовские») свидетельства. По нашему мнению, более правильно отражающие действительность.

Как мы уже видели, умирая, царь Федор завещал царство царице Ирине и Борису. Вскоре Ирина решила устраниться от дел и уйти в монастырь. Скрынников пишет: «В тот памятный день, когда народ вызвал на площадь царицу… взяв слово после сестры, Борис заявил, что берет на себя управление государством, а князья и бояре будут ему помощниками. Так передал речь Годунова австрийский гонец Михаил Шиль. Достоверность известия засвидетельствована апрельской грамотой (то есть грамотой Земского собора 1598 года об утверждении Бориса царем. — Авт.). Как следует из ее текста, Борис утверждал, что „с боляры радети и промышляти рад не токмо по-прежнему, но и свыше перваго“».

Итак, мы видим, что Борис отнюдь не отказывается от царства. Более того, считает само собой разумеющимся, что будет управлять государством «с боляры», то есть с боярами. Это стандартная формула в устах царя при восшествии на престол.

Наша гипотеза. «He-романовская» группа источников правильно описывает реальность: молодой царь Борис, оставшись на престоле один, без матери, спокойно берет власть («не ломаясь») и заверяет народ, что все будет по-прежнему и он будет править вместе с боярами.

Отметим, что указанные свидетельства дошли до нас лишь потому, что записаны иностранцем и, вероятно, избежали «романовской чистки и правки», поскольку были недоступны Романовым.