Что же касается его самого, Бальфур знал, что смеет теперь надеяться. Впереди были десять дней и ночей, необходимых, чтобы добраться до ближайшего торгового поста. Там они будут в сравнительной безопасности и потом улетят в Венуспорт. Во время похода их защитит оружие руумов, а джунгли предоставят все, что нужно для жизни... Впрочем, не совсем все. Бальфур подумал о желтом платье, которое было на Лоре Кэлхаун. Затем подумал о том, что десять ночей она будет прижиматься к нему, и он станет ощущать ее мягкое тепло. Губы его чуть тронула улыбка. Нет, в джунглях они не смогут найти ни желтое платье, ни любой его эквивалент. Они лишь изорвут это платье в клочки, обнажив то, что скрывается под ним.. Улыбка на лице Бальфура стала шире.
Трое против руумов
ВСЮ НОЧЬ НАПРОЛЕТ у горизонта позади них стоял огненный столб на месте пылающего корабля. Используя его, как отметку, говорящую, куда
— И пока они не возражают, — мрачно думал Бальфур, — я еще могу их выносить.
— Как вы думаете, они попытаются поймать нас? — спросила Лора Кэлхаун.
— Если узнают, что мы были на корабле, то станут охотиться за нами. Но если как-то обнаружат, что у меня есть это, — он похлопал курносый автомат, висевший на плече, — то вылезут вон из шкуры, чтобы поймать нас.
Курносый автомат был ручным вариантом секретного оружия, разработанного учеными руумов. У них явно были прекрасные планы насчет этого оружия, но в эти планы не входило, что оно попадет в руки людей.
В ночной тьме Венеры Бальфур почувствовал, что Лора дрожит. Потом послышался ее голос:
— А есть ли у нас возможность добраться до Венуспорта?
Насколько видел Бальфур, врать не было никакого смысла.
Лучше, чтобы она узнала худшее.
— Никаких шансов, — ответил он.
— Никаких шансов? — дрожащим голосом повторила Лора. — Тогда зачем мы вообще куда-то идем? Почему бы просто не сдаться?
— Потому что в нас не заложено — сдаваться, даже не сопротивляясь. Мы не принадлежим к виду, который вот так просто сдается. Расы, которые часто сдаются, быстро вымирают Ученые называют это естественным отбором, но в большинстве случаев это — обычная борьба за выживание.
— Но если нет никакой возможности...
— Все равно, мы попробуем.
Она долго молчала, затем вдруг сказала:
— Вы мне нравитесь.
Голос ее стал более сильным и ровным, не иначе, как она почерпнула храбрости из каких-то внутренних источников, столь же древних, как Род Человеческий, и столь же сложных, как отношения, при которых агрессивные самцы выбирают все-таки храбрых самок, способных защищать домашний очаг и потомство. Бальфур что-то невнятно буркнул в ответ. Не нужно быть ученым, чтобы понять, что следует делать в
— Мне показалось, вы сказали, что я вам нравлюсь, — проворчал Бальфур.
— Нравитесь, но не настолько же.
— А-а...
— И сотрите эту усмешку со своего лица.
— Эй, здесь же темно! Как вы можете утверждать, что я вообще усмехаюсь?
— Не нужно этого видеть, чтобы догадаться.
— О-о... — снова протянул Бальфур.
— Лучше подвиньтесь.
Бальфур подвинулся, и Лора прилегла рядом с ним, правда, держась на небольшом расстоянии. Фонарик с ручным генератором, который нужно постоянно жать, чтобы он давал тусклый свет, помог им, по крайней мере, устроиться на постели из шипастых веток (иных в здешних джунглях и не водилось). Бальфур отдал Лоре куртку, доставшуюся ему в наследство от руума, у которого он отобрал лучевой автомат, но оставил себе шлем и штаны. Слева и чуть позади прозвучал тяжелый удар, словно там забивали сваю, звук, казалось, встряхнувший джунгли. Когда грохот замер, расстояние между Бальфуром и девушкой уже уменьшилось.
— Ч-что это было?
— Просто львиная ящерица.
— В-вот это — львиная ящерица?
— Что-то вроде обычной ящерицы, размером немного больше слона. Лучше подвиньтесь ко мне поближе. Они едят маленьких девочек.
— Фу! Вы обманываете меня. Я вам не верю.
— В один укус.
— А сколько укусов им требуется на маленьких мальчиков?
— Мальчики их не интересуют, только девочки.
— Как и всех мужчин, да? Этому я не удивляюсь.
БАЛЬФУР ТАК И не понял, поверила ли Лора тому, что он сказал, но когда он пододвинулся поближе, она не возразила. Небо в той стороне, откуда они пришли, светилось заревом горящего корабля.