Том 1. Стихи, рассказы, сказки

И верно. Один — хорошо. Два — лучше. А сотни вместе — еще лучше! Вот мы и объединились.

Создали мы у себя на заводе кружок рабочей молодежи, чтоб за революцию бороться, за новую жизнь… Таких кружков и союзов молодежи много было. И на Путиловском, у нас, и на других заводах Петрограда, и по всей России. По ночам несли мы патрульную службу на улицах Петрограда. Тогда что ни улица, что ни дом — опасность.

Из-за угла в тебя враги стреляют.

Из подъездов стреляют.

Из окон домов стреляют.

Однажды мы узнали: враги решили пробраться в Смольный. А там ведь штаб революции, там — Ленин.

Три дня и три ночи искали мы, красногвардейцы, их по всему Петрограду. Куда ни заходим, люди как люди. Там — дама какая-нибудь с мужем, здесь — студент с мамой. В другой квартире — старушка с внуком. Еще в соседней — мужчина в пиджаке телеграфиста. И жена его. Правда, когда зашли мы к этому телеграфисту, он мне сразу не понравился. Но так будто ничего подозрительного.

Вернулись. А меня все сомнение берет.

На обратном пути говорю товарищам:

«Давайте, ребята, все же опять пойдем на Литейный проспект к этому телеграфисту. Что-то не так…»

Поначалу пошутили надо мной товарищи.

Потом согласились:

«Сходим еще разок, а вдруг…»

И что ты думаешь, вернулись на Литейный, поднялись потихоньку на третий этаж, а там, в квартире телеграфиста, слышим странный разговор.

Не то чтоб он один с женой говорит, а много мужских, голосов.

Стучим в дверь — паника, шум, и вдруг все стихло.

Никто не открывает.

Еще стучим — молчание. Взломали дверь, а в нас стреляют.

Семь человек, как потом узнали, стреляли. Двоих мы убили, а пятерых живьем забрали.

Оказалось, что телеграфист никакой не телеграфист…

Меня тогда в этой квартирной переделке пуля саданула…

Это в октябре семнадцатого года было.

А через год после революции, в октябре восемнадцатого года, приехали мы, молодые рабочие-делегаты, в Москву на Первый съезд комсомола. Тогда он назывался Первый Всероссийский съезд союзов рабочей и крестьянской молодежи.

Москва, да и вся наша страна, разутая была, раздетая.

Вот мы, комсомольцы, на этом съезде и поклялись: всегда будем вместе с большевиками бороться за Советскую власть, защищать ее от всех врагов, строить счастливую жизнь для людей.

— Значит, ты был комсомольцем, дедушка? — удивился Алешка.

— Был, а как же! И горжусь, что был. Вот так и рождалась она, наша комсомолия, в которую Клава сейчас вступила… А за подвиги на фронтах гражданской войны вручили нашему комсомолу первую большую награду — орден боевого Красного Знамени.

— А бабушка?

— И бабушка. Это и ее награда, и моя, и всех нас, комсомольцев.

— Бабушка молодая была, да?

— Конечно, молодая. Как сейчас Клава.

— Здорово!

— С бабушкой твоей мы и познакомились в Москве, на первом комсомольском съезде. А на третьем — Ленин с речью выступил. Сказал: «Учиться, учиться и учиться!» Мы и учились, и работали, и воевали, а там и поженились. Только уж после гражданской войны…

Рассказ третий О бабушке и о том, о чем рассказала бабушка

— Бабушка, а мы поговорим, когда я лягу спать? — спросил Алешка в следующий вечер.

— Если мама с папой не заругают, чего ж не поговорить!

— Не заругают! Папа сам мне сказал. Только ты мне знаешь о чем расскажи?

— О чем?

— Какая ты была, когда с дедушкой встретилась. И про гражданскую войну. А я пойду скорее ложиться. Ладно?

Лег быстро, не в пример другим дням, просит:

— Бабушка, теперь поговорим?

— Поговорим. А начну я так, с чего ты просил. Со съезда нашего первого комсомольского. Ленин был у нас почетным председателем. Нас тогда на съезд пришло и приехало совсем немного. Человек сто пятьдесят, может, побольше. А комсомольцев по всей России тоже немного было — двадцать две тысячи. Но по тем временам это и не так уж мало… Боевые все ребята и девчата… Вот хоть дедушка твой тогда. Молодой, а уже с врагами сражался. Он и со съезда прямо на фронт ушел — бороться с белыми генералами. Тогда многие делегаты-комсомольцы ушли на войну…

— А ты? — перебил бабушку Алешка.

— А нас, девушек, не брали. Я на «Трехгорке» ведь работала. Ткачихой. Старались мы, комсомольцы, фронтовикам чем можно помочь. Конечно, не только комсомольцы, а и все, но комсомольцы в первую очередь. Работали на фабрике, ткани выпускали, а после работы одежду шили для красноармейцев и еще по вечерам выступали перед комсомольцами, которые на фронт уходили.

Разгромим мы всех буржуев,
Мировой пожар раздуем,—

так мы пели тогда.

И конечно, «Интернационал», наш партийный гимн:

Вставай, проклятьем заклейменный.
Весь мир голодных и рабов!..

А через год и я ушла на войну. Белые генералы воевали против нас. Враги из многих стран посылали им на помощь свои войска.