Том 1. Стихотворения

Нет тебя тревожней и капризней,
Но тебе предался я давно
Оттого, что много, много жизней
Ты умеешь волей слить в одно.

И сегодня… Небо было серо,

День прошел в томительном бреду.
За окном, на мокром дерне сквера
Дети не играли в чехарду.

Ты смотрела старые гравюры,

Подпирая голову рукой,
И смешно-нелепые фигуры
Проходили скучной чередой.

«Посмотри, мой милый, видишь — птица,

Вот и всадник, конь его так быстр,
Но как странно хмурится и злится
Этот сановитый бургомистр!»

А потом читала мне про принца,

Был он нежен, набожен и чист,
И рукав мой кончиком мизинца
Трогала, повертывая лист.

Но когда дневные смолкли звуки

И взошла над городом луна,
Ты внезапно заломила руки,
Стала так мучительно бледна.

Пред тобой смущенно и несмело

Я молчал, мечтая об одном:
Чтобы скрипка ласковая пела
И тебе о рае золотом.

<1910?>

«Аддис-Абеба, город роз…»

Аддис-Абеба, город роз.
На берегу ручьев прозрачных,
Небесный див тебя принес,
Алмазный, средь ущелий; мрачных.

Армидин сад… Там пилигрим

Хранит обет любви неясной.
Мы все склоняемся пред ним,
А розы душны, розы красны.

Там смотрит в душу чей-то взор,

Отравы полный и обманов,
В садах высоких сикомор,
Аллеях сумрачных платанов.

<1911>

Тоска по морю

Я молчу — во взорах видно горе,
Говорю — мои слова так злы,
Ах, когда ж я вновь увижу в море
Синие и пенные валы.

Белый парус, белых, белых чаек

Или ночью длинный лунный мост,
Позабыв о прошлом и не чая
Ничего в грядущем, кроме звезд!

Видно, я суровому Нерею

Смог когда-то очень угодить,
Что теперь — его, и не умею
Ни полей, ни леса полюбить.

Я томлюсь, мне многого не надо,

Только — моря с четырех сторон.
Не была ль сестрою мне наяда,
Нежным братом лапчатый тритон?

Боже! Будь я самым сильным князем,

Но живи от моря вдалеке,
Я б, наверно, повалившись наземь,
Грыз ее и бил в глухой тоске!

<1911>

«Все ясно для тихого взора…»

Все ясно для тихого взора:
И царский венец, и суму,
Суму нищеты и позора, —
Я все беспечально возьму.

Пойду я в шумящие рощи,

В забытый хозяином сад,
Чтоб ельник, корявый и тощий,
Внезапно обрадовал взгляд.

Там брошу лохмотья и лягу

И буду во сне королем,
А люди увидят бродягу
С бескровно-землистым лицом.

Я знаю, что я зачарован

Заклятьем сумы и венца,
И если б я был коронован,
Мне снилась бы степь без конца.

<1911>

Рождество в Абиссинии