Том 1. Стихотворения 1813-1849

Д.С. Дарский так отозвался о стихотворении: «Сравнения со сном особенно часто встречаются в его отзывах о севере. «Безобразное сновидение», «сонный хлад», «сон полумогильный», «сон усопшей тени» — все это выражения, неуклонно повторяющиеся в «северных» стихотворениях Тютчева. На севере он не живет, но «спит, зарытый под сугробом снежной лени». И среди омертвелого оцепенения природы чаще вкрадывалось знакомое нам сомнение в реальности окружающего» (Дарский. С. 79).

БЕЗУМИЕ

Автографы (3) — РГАЛИ. Ф. 505. Оп. 1. Ед. хр. 12. Л. 5 об. и 7–7 об., а также в собрании Д.Д. Благого.

Первая публикация — Денница. 1834. С. 185, подписано полной фамилией. Затем — РА. 1879. Вып. 5. С. 127–128; Изд. СПб., 1886. С. 22; Изд. 1900. С. 88.

Печатается по второму (беловому) автографу. См. «Другие редакции и варианты». С. 241.

Автографы, черновой и беловой, различаются. В карандашном автографе 10-я строка — «Припав к растреснувшей Земле», в автографе чернилами — «Припав к растреснутой Земле». Отличаются автографы знаками препинания, характерным для Тютчева варьированием тире и многоточия. В карандашном автографе 2-я и 4-я строки заканчиваются тире, 8-я — многоточием; в чернильном автографе — тире в конце 2, 4, 8, 12-й строк. Следуя современной грамматической норме, мы ставим здесь многоточия. В последней строке автографа — восклицательный знак и многоточие. Поэт сохраняет ощущение недосказанности, он знает больше, чем выражает в словах; таким образом усиливается общий загадочный смысл стихотворения. Первый и второй автографы имеют заглавие «Безумие», в третьем — оно отсутствует.

Карандашный автограф — среди стихотворений: 1. «Странник», 2. «Здесь, где так вяло свод небесный...», 3. «Безумие». Чернильный автограф — на такой же бумаге и написан теми же чернилами и тем же почерком, что и стих. «Двум сестрам», «Как над горячею золой...», «Странник», «(В дороге)», «Успокоение»; последнее — на обороте листка (небольшого формата) со стих. «Безумие», что позволяет датировать его 1830 г. и связать с теми же дорожными впечатлениями мая 1830 г. В то же время оно имеет свой контекст в Деннице (на 1834), где раньше, в 1831 г. были напечатаны «Цицерон», «Успокоение», «Последний катаклизм»; отсвет этих стихотворений, ложившийся и на «Безумие», усиливал его трагедийное звучание.

В изданиях XIX — начала XX в. 10-я строка содержит вариант карандашного автографа: «Припав к растреснувшей земле». Но визд. Лирика I — «Припав к растреснутой земле», то есть принят вариант чернильного автографа. В РА сохраняется контекст стих. «В дороге» («Здесь, где так вяло...», «Странник», «Безумие»).

Р.Ф. Брандт (Материалы. С. 129) отметил: «Безумие» изображает жизнь пустыней, где только безумие может надеяться, что пробьется живительный родник»; исследователь поместил стихотворение среди тех, которые не особенно ему нравятся. А.А. Блок в дневниковых записях 1902 г. писал: «Примером ярко декадентского настроения могут служить стих. «Безумие» и «Весь день она лежала в забытьи». Первое напоминает современную живопись — какое-то странное чудовище со «стеклянными очами», вечно устремленными в облака, зарывшееся в «пламенных песках» (Блок А.А. Собр. соч.: В 6 т. М., 1971. Т. 6. С. 109).

В.Я. Брюсов (Изд. Маркса. С. XLII) отметил, что «в стихах о «безумии» есть темное влечение к этому состоянию души, которое хотя и названо «жалким», но при котором все же возможно «мнить», что слышишь, угадываешь тайную жизнь природы...». Смысл «Безумия» связывается со стих. «Как океан объемлет шар земной...» (см. коммент. С. 361). С.Л. Франк (Франк. С. 22) пишет: «Жалкое и вместе вещее безумие царит не в мире ночи, как следовало бы ожидать, а, напротив, «под раскаленными лучами», в «пламенных песках». Франк, иллюстрируя мысль о сближении светлого и темного в космическом миросозерцании Тютчева, вставил «Безумие» в контекст стих. «Снежные горы» с образом «мглы полуденной» и «Пошли, Господь, свою отраду...» с образом «бедного нищего», бредущего в «летний жар и зной» и мечтающего о прохладе.

П.А. Флоренский вспомнил об этом стихотворении в работе «Пути средоточия», видя в нем (в последней строфе) отражение еще полусознательного мыслительного процесса, означающего его самое начало, когда еще отсутствуют логический план и полные ответы на вопросы, связанные между собой «не логическими схемами, но музыкальными перекликами, созвучиями и повторениями. Это— мысленных, мыслительных —

...струй кипенье,
И колыбельное их пенье,
И шумный из земли исход,

мысль в ее рождении, — обладающая тут наибольшею кипучестью, но не пробивая еще себе определенного русла» (Флоренский П.А. У водоразделов мысли. М., 1990. Т. 2. С. 26–27).