Том 1. Стихотворения 1908-1917

«Ко-ко-ко-ко!»
«Ко-ко-ко-ко?»
«Уж солнце вона – высоко,
А ты, никак, все спишь, касатка? –
Хохлатке молвила хохлатка. –
Ты чем же ночью-то так занята была?»
«Ох, мать, я вправду не спала.
Лягушки – сгинь они! – всю ночь без промежутка
Вопили так, что слушать было жутко:
Ква-ква! Ква-ква! Ква-ква!
Уж я на чердаке не находила места.
От шуму стала так кружиться голова,
Что я, поверишь ли, едва
Не кувыркнулася с насеста».
«Ась? – на хохлаток тут накинулся петух. –
О чем вы шепчетеся, дуры?»
На крик сбежалися все куры,
А через час гулял по всей деревне слух:
Мол, про лягушек вызнал кто-то,
Что ночью был у них галдеж совсем не зря, –
Лягушки задали банкет на все болото
В честь своего царя:
Вернулся аист к ним вчера из-за границы.
И вот с пустяшной небылицы
У кур поднялся кавардак:
«Куд-куд-кудак!»
«Куд-куд-кудак!»
«Ведь, как-никак,
Мы всё же птицы!
А что за жизнь у нас? Лягушка – эка фря! –
И та царем своим гордится.
Так после этого нам, курам, без царя
Быть и подавно не годится!»
«Что „не годится“ – просто срам!»
«Мы – не народ, а сброд!»
«Мы – стадо!»
Пошел средь кур по всем дворам
Такой трарам,
Что просто страх: царя им надо!
Царя! Легко сказать, да потрудней найти.
Куда с поклонами идти?
С кем заводить переговоры?
Средь петухов пошли раздоры,
Ожесточились петухи:
Ни капли общего доверья.
Из-за малейшей чепухи
Лилася кровь, летели перья.
«Злодей!»
«Плутяга!»
«Вор!»
«Подлец!»
Каких тут не было словец?!
Но, притомившись долгим спором,
Бойцы смирились, наконец,
И, столковавшись, общим хором
Себе наметили царька –
Хорька.
«То ничего, что мал он с виду, –
А как силён и как зубаст!»
«Уж он подвластных кур в обиду,
Конечно, никому не даст!»
«Все об уме его слыхали отзыв лестный?»
«Мудрец известный!»
«Он даст законы нам, распределит права,
Искоренит вконец раздоры, своевольство!»
Тут куры, времени не тратя на слова,
К хорьку почетное отправили посольство.
«Отец наш! – пред хорьком, волненье поборов,
Толпа послов заголосила. –
Ты нам прибежище и сила,
Защита наша и покров!
Владыка, не отринь куриного моленья,
Да благостью твоей мы токи слез утрем!
О, согласись принять от нас бразды правленья!
Взойди на новый трон и будь у нас царем!»
«Да будет так! – сказал хорек с приметной дрожью,
Припомнивши насест куриный и чердак. –
Гнет власти я готов понесть во славу божью.
Да будет так!
Ни хищный зверь, ни злая птица
Вам не опасны с этих пор:
Мной будет прогнана от ваших гнезд лисица
И будет ястребу жестокий дан отпор.
Всяк, вас обидевший, останется в ответе.
Пусть зернышко у вас утащит воробей,
И для него – клянусь, господь меня убей! –
День этот будет днем… последним днем на свете!
Я – меч народный! Я…»
Ну, словом, наш хорек
Нахваливал себя и вдоль и поперек.
Вступив же на престол, на ласки не скупился,
Нрав кроткий проявлял на деле и словах,
Пока… пока в своих владетельных правах
Совсем не укрепился.
Вот тут-то и пришла для подданных беда:
Минуты не могли провесть они в покое.
Являясь к курам для суда,
Их повелитель иногда
Изволил проявлять усердие такое,
Что утром, уходя с виновного двора,
Не оставлял в живых ни одного пера!
Так – не прошло еще полгода,
Как обнаружилось зимой,
Что от куриного народа,
От стариков и от приплода,
Осталось… боже, боже мой!
Те, что осталися, бранились: «Пёвни, пёвни!
Метлою гнать вас из деревни!
Кого избрали вы в цари,
Холера всех вас побери!
Откуда нам теперь спасенья ждать? Откуда?
Просить у неба, что ли, чуда?
Ну, так идем тогда к попу».
Но поп, узнав, с чего пошла у кур тревога:
«О род мятущийся! – прикрикнул на толпу. –
Несть власти, аще не от бога!
Как ваша участь ни горька,
Не ополчайтесь на хорька!»
Обескуражены, понуры,
Бранились крепко петухи:
«С таким попом одни грехи!»
И порешили снова куры
В собранье тайном на току:
«Идем к Вавиле – мужику!
С Вавилой всякое бывало,
Изведал горюшка немало
Мужик строптивый на веку.
Авось поможет нам советом!»
Помог мужик. Но как? Об этом
Я рассказать вам все могу
Лишь в тесном дружеском кругу
И то – под дьявольским секретом.