Том 1. Стихотворения

Моя душа — глухой всебожный храм,
Там дышат тени, смутно нарастая
Отраднее всего моим мечтам
Прекрасные чудовища Китая.
Дракон, владыка солнца и весны,
Единорог, эмблема совершенства,
И феникс, образ царственной жены,
Слиянье власти, блеска, и блаженства.
Люблю однообразную мечту
В созданиях художников Китая,
Застывшую, как иней, красоту,
Как иней снов, что искрится не тая.
Симметрия — их основной закон,
Они рисуют даль как восхожденье,
И сладко мне, что страшный их дракон
Не адский дух, а символ наслажденья.
А дивная утонченность тонов,
Дробящихся в различии согласном,
Проникновенье в таинство основ,
Лазурь в лазури, красное на красном!
А равнодушье к образу людей,
Пристрастье к разновидностям звериным,
Сплетенье в строгий узел всех страстей,
Огонь ума, скользящий по картинам!
Но более, чем это все, у них,
Люблю пробел лирического зноя
Люблю постичь, сквозь легкий нежный стих,
Безбрежное отчаянье покоя.

2

К старинным манускриптам, в поздний час,
Почувствовав обычное призванье,
Я рылся между свитков, и как раз
Чванг-Санга прочитал повествованье.
Там смутный кто-то, я не знаю кто,
Ронял слова печали и забвенья:
«Бесчувственно Великое Ничто,
В нем я и ты — мелькаем на мгновенье.
Проходит Ночь, и в роще дышит свет,
Две птички, тесно сжавшись, спали рядом,
Но с блеском Дня той дружбы больше нет,
И каждая летит к своим усладам.
За тьмою — жизнь, за холодом — апрель,
И снова темный холод ожиданья.
Я разобью певучую свирель,
Иду на Запад, умерли мечтанья
Бесчувственно Великое Ничто,
Земля и Небо свод немого храма.
Я тихо сплю — я тот же и никто,
Моя душа — воздушность фимиама»

Намек

Сгибаясь, качаясь, исполнен немой осторожности,
В подводной прохладе, утонченный ждущий намек
Вздымается стебель, таящий блаженство возможности,
Хранящий способность раскрыться, как белый цветок.

И так же, как стебель зеленый блистательной лилии,
Меняясь в холодном забвеньи, легенды веков, —
В моих песнопеньях, уставши тянуться в бессилии, —
Раскрылись, как чаши свободно живущих цветков.

Три легенды

Есть лишь три легенды сказочных веков.
Смысл их вечно старый, точно утро нов.

И одна легенда, блеск лучей дробя.
Говорит: «О, смертный! Полюби себя».

И другая, в свете страсти без страстей,
Говорит: «О, смертный! Полюби людей».

И вещает третья, нежно, точно вздох:
«Полюби бессмертье. Вечен только Бог».

Есть лишь три преддверья. Нужно все пройти.
О, скорей, скорее! Торопись в пути.

В храме снов бессмертных дышит нежный свет,
Есть всему разгадка, есть на все ответ.

Не забудь же сердцем, и сдержи свой вздох:
Ярко только Солнце, вечен только Бог!