Том 1. Стихотворения

<Речь в заседании «Арзамаса»> *

Братья-друзья арзамасцы! Вы протокола послушать,
Верно, надеялись. Нет протокола! О чем протоколить?
Все позабыл я, что было в прошедшем у нас заседанье!
Все! да и нечего помнить! С тех пор, как за ум мы взялися,
Ум от нас отступился! Мы перестали смеяться —
Смех заступила зевота, чума окаянной Беседы!
Даром что эта Беседа давно околела^* — зараза
Все еще в книжках Беседы осталась — и нет карантинов!
Кто-нибудь, верно, из нас, не натершись «Опасным соседом»^*,
Голой рукой прикоснулся к «Чтенью»^* в Беседе иль вытер,
Должной не взяв осторожности, свой анфедрон рассужденьем^*
Деда седого о слоге седом^* — я не знаю! а знаю
Только, что мы ошалели! что лень, как короста,
Нас облепила! дело не любим! безделью ж отдались!
Мы написали законы; Зегельхен их переплел^* и слупил с нас
Восемь рублей и сорок копеек — и всё тут! Законы
Спят в своем переплете, как мощи в окованной раке!
Мы от них ожидаем чудес — но чудес не дождемся.
Между тем, Реин^* усастый, нас взбаламутив, дал тягу
В Киев и там в Днепре утопил любовь к Арзамасу!
Реин давно замолчал, да и мы не очень воркуем!
Я, Светлана, в графах таблиц^*, как будто в тенетах,
Скорчасъ сижу; Асмодей, распростившись с халатом свободы^*,
Лезет в польское платье, поет мазурку и учит
Польскую азбуку; Резвый Кот^* всех умнее; мурлычет
Нежно люблю и просится в церковь к налою; Кассандра^*,
Сочным бивстексом пленяся, коляску ставит на сани,
Скачет от русских метелей к британским туманам и гонит
Челн Очарованный^* к квакерам за море; Чу^* в Цареграде
Стал не Чу, а чума, и молчит; Ахилл^*, по привычке,
Рыщет и места нигде не согреет; Сверчок^*, закопавшись
В щелку проказы, оттуда кричит к нам в стихах: я ленюся.
Арфа^*, всегда неизменная Арфа, молча жиреет!
Только один Вот-я-вас^* усердствует славе; к бессмертью
Скачет он на рысях; припряг в свою таратайку
Брата Кабуда к Пегасу, и сей осел вот-я-васов
Скачет, свернувшись кольцом, как будто в «Опасном соседе»!
Вслед за Кабудом, друзья! Перестанем лениться! быть худу!
Быть бычку на веревочке! быть Арзамасу Беседой!
Вы же, почетный наш баснописец^*, вы, нам доселе
Бывший прямым образцом и учителем русского слога,
Вы, впервой заседающий с нами под знаменем Гуся,
О, помолитесь за нас, погруженных бесстыдно в пакость Беседы!
Да спадет с нас беседная пакость, как с гуся вода! Да воскреснем.

Новая любовь — новая жизнь *